Мастерская человеков
Шрифт:
– Тогда, пожалуй, ориентироваться на злость?
– Возможно,-сказал Головкин.-Но и злостью ничего не сделаешь. Один мой товарищ так пытался работать. Ему никого и ничего не было жалко. Чуть что он говорил: "Пригласить РКИ и расследовать". Провинился кто-нибудь, хотя бы по пустякам, он коротко бросал: "произвести следствие", "сообщить ГПУ" и так далее. Ну и что же вы думаете? За короткое время накопилось столько дел, что его назвали сутягой и бездушным формалистом и сняли с работы. А...
И тут опять с Алексеем Степановичем стало плохо.
Но хуже, чем раньше. Он откинулся на спинку скамьи и начал выкрикивать:
– Делячество! Протекционизм! Кумовство! Комчванство! Бюрократизм! Административный восторг! Бесхозяйственность! Не учел! Перестарался!
– В чем дело?
– вскочил Капелов.
– Дайте мне зонд! Зонд скорее! И закройте дверь!
Но Алексей Степанович, как бы защищаясь, протянул вперед руки и опять стал выкрикивать, закрыв глаза и выпятив губы:
– Саботаж! Царила атмосфера! Нарушил директивы! Деловая отсебятина! Непонимание конкретности задач! Ограничился! Игнорировал массы! Не сумел! Оттянул! Оттяжка! Прожектерство! Узость! Бесплановость! Отсутствие инициативы! Угождение начальству! Выслуживательство! Подхалимство! Канцелярская волокита! Чиновничество! Центризм! Невнимание к местным нуждам! Бумажное производство! Чиновнический подход! Вредительство! Загнивание! Связь с частником! Подозрительное окружение! Разложившийся! Создавание иллюзий! Нет срабатывания с пролетариатом! Беспочвенный оптимизм! Подхалимаж!
Он перевел дух и продолжал выкрикивать в более быстром темпе:
– Мелкий подхалимаж! Карьеризм! Игнорирование общественности! Индифферентное отношение! Неувязка! Не увязал! Замкнутый круг! Упрощенчество! Схематизм! Расхлябанность! Склочничество! Доносительство! Междуведомственная борьба! Не принял меры! Несвоевременно! Не оценил! Недооценил! Забегание вперед! Хвостизм! Отставание от темпов! Не понял задачи! Не дорос до понимания! Предал интересы рабочего класса! Оторвался от масс! Шкурник! Паразит на теле рабочего класса! Потребительская психология! Оппортунизм! Кулаческий подход! Кабальный договор! Жертва частника! Дезертир трудового фронта! Неумелое руководство! Неустойчивость! Превышение власти! Не было руководства! Неактивный! Хищнический подход! Глупость! Заблудился в трех соснах! Начальнический тон! Начальственный дух! Преследование рабкоров! Боязнь общественности! Психология обывателя! Стяжательство! Использование положения в личных целях! Не оправдал доверия рабочего класса! Не использовал положения! Дискредитировал революцию! Дискредитировал партию! Педантизм! Учредительство! Не сумел поставить! Не сумел воспитать! Втирал очки! Втерся в доверие! Казенный отчет! Формализм! Формальный подход! Формалистика! Бездушный формализм! Фразеология! Правый уклон! Левая фраза! Левый загиб! Фантазерство! Дефицитность! Отсталость! Допотопные темпы! На словах, а не на деле! Расточительность! Расточение народных средств!
Все внимательно слушали. Но все же раздавались голоса:
– Что с ним?
– Капли подействовали.
– Может быть, еще дать ему?
– спросил Мурель, особенно заинтересовавшийся выкриками москвича.
– Нет, - твердо сказал Капелов.
– Не надо. Он и так все выпалит. Его память мобилизована. Он обязательно вспомнит все, что относится к данному вопросу, а именно - недостатки, за которые советская власть упрекает плохих работников своего аппарата. Тише, он будет продолжать.
Действительно, отдышавшись, Головкин продолжал:
– Издевательство над режимом экономии! Кустарничество! Кустарный подход! Доморощенные методы! Со своей колокольни! Семейный подход! Непонимание задач! Недостойно рабочего класса! Не признал ошибок! Не выровнял линии! Предательство! Предал интересы рабочего класса! Предал интересы революции! Предал интересы партии! Отсутствие здравого смысла! Параллелизм!
Он опять замолк, чтобы передохнуть, и Мурель спросил:
– Скажите, пожалуйста, это все - более или менее типичные упреки, это типичная квалификация отрицательных черт советских работников?
Головкин хотел ответить, но успел только подать рукой знак, что он ответит попозже. Его опять отбросило на спинку дивана, и он опять стал выкрикивать:
– Чиновничье самолюбие! Порадеть своему человечку! Свой человек! Ставленник! Продвижение своего! Заглушение инициативы масс! Игнорирование запросов! Не улучшил качество продукции! Не снизил себестоимость! Узость! Заоблачное витание! Нереальная политика! Работа впустую! Холостой ход! Неподчинение центру! Хаотичность! Беспорядочность! Нечеткая работа! Приспособленчество к рынку! Вульгарный практицизм! Зажим!
Зажим самокритики! Зажим общественности! Зажим инициативы! Невежество! Разгильдяйство! Дутый баланс! Деловой импрессионизм! Чрезмерная напористость! Грошовая политика! Срыв! Отсутствие перспективы! Нет квалификации! Неорганизованный! Переписка! Цифры с потолка! Не уточнил! Не учел важного момента! Не проработал вопроса! Недоработал! Неисполнительный! Не сделал заявки! Действовал без сметы! Общественно не проработал плана! Верхоглядство! Зарывание в грандиозных планах! Деловая несостоятельность! Растратчик! Примазавшийся! За тетенькин хвостик! Головотяпство!
Благополучничество! Выметать железной метлой! Вредители!
– Ну, теперь вы кончили?
– Как будто.
Капелов дал ему выпить раствор, ликвидирующий действие ранее принятых капель. Алексей Степанович отдышался, радостно улыбнулся и ответил, наконец, Мурелю:
– Да, это упреки нашим плохим работникам.
– Не может быть! Неужели же они заслуживают
такого количества отрицательных и позорных кличек?
– По-моему, еще больше. Я перечислил далеко не все.
– Как же вы существуете?
– Ничего. Хорошо существуем. Что же вы думаете, если бы все у нас было идеально - мы бы одним дуновением опрокинули весь капиталистический мир? Но в том-то и дело, что и у нас люди как люди, люди с тем же проклятым наследием прошлого, со старой кровью, старой рыбьей наследственностью. Мы должны строить социализм и одновременно переделывать себя, решительно переделывать, в корне, начиная с деталей и кончая главным. Мы беспощадны к себе. Мы не скрываем, не "замазываем" ни одного недостатка. Прежде всего и решительнее всего мы боремся с лицемерием, ханжеством и лжепатриотизмом. Да, мы не скрываем своих недостатков, мы, наоборот, - раздуваем их, мы поднимаем крик часто по незначительному поводу. Вот почему со стороны, судя по нашим газетам, по работе РКИ, судам, контрольным органам и прочему, может показаться, что у нас сплошные отрицательные явления. Знаете, мы так строги к себе, что на положительных явлениях как-то не принято останавливаться. Когда у нас говорят даже о вполне уважаемом, безупречном работнике, то типичным следует считать такой оборот речи: "Товарищи, на положительных сторонах его деятельности не будем останавливаться - это ясно всем. Но вот не ошибался ли уважаемый товарищ, когда он делал, говорил, писал то-то и то-то". Вот такая речь характерна для нас. У вас, на Западе, совсем другое. Все знают друг про друга - кто вор, кто жулик, кто злодей, какие кому удались авантюры, комбинации, хитрости, стяжательства. Знают, но ничего сделать не могут. Не пойман - не вор. Все друг другу дают взятки. Фабрикант знает, что его управляющий крадет, но он не мешает ему. У вас считается обычным воззрение - пусть крадет, но дело делает. И в самом деле, глуп тот фабрикант, который будет думать иначе.