Мастерская иллюзий (дилогия)

Безмирная Ольга

— Если не замолчишь, то охранять будет некого, — пробормотала дручия, не открывая глаз.

Эльфийка хихикнула, прижав полотенце к губам. Динзи неприязненно смерила её взглядом:

— А ты, серая тень, лучше и оставайся такой! Хорошо сливаешься с ландшафтом.

— А ты… ты!.. — от обиды слезы брызнули из глаз девушки, и она бросилась на свою постель, закрываясь одеялом с головой.

Дроу довольно ухмыльнулась. Приятно было лишний раз поставить на место эту выскочку. А вот с Дэйдрэ она не осмеливалась задевать. Слишком сильна воительница. Не физически, дроу всем

своим нутром чувствовала исходящую от дручии опасность. А вот Лейла боялась не наемницу, а её. Забавный получается треугольник. Вот только ведом ли страх самой черноволосой страннице?

Посапывание с двух сторон нагоняло сон. Девушка решила остаться в кресле, недоверчиво покосившись на деревянную лавку.

Глава 8

Меня потянули за ногу. Я отдернул конечность, попытался было вскочить, но немедленно оказался на полу. Следом съехала подушка и упала на голову. Ошалело осмотрелся с высоты четверенек. Медленно вернулась испуганная внезапной побудкой реальность. Перед кроватью стоял хозяин дома, старавшийся спрятаться за собственной шляпой весьма скромных размеров, но ему почти удавалось сие чудодейство.

— Что? — сиплый голос еще плохо слушался.

Похоже мой хрип еще больше напугал гнома. И чего они тут все такие пуганые? Я начинал злиться, а это был плохой признак:

— Ну? — карлик подпрыгнул, но сдержался и не улизнул. Хотя желание было, это ясно видно по вытаращенным глазам.

— Ваше Высочество… Там к Вам пришли. Не соблаговолите ли принять просителей? — он застенчиво улыбнулся в бороду. Мол, если что не так, так никакой улыбочки и не было.

Я попытался сообразить, что могло от меня понадобиться в этом городке рабочих. Гномы ничего не просят, они сами могут себе все устроить, да и гордость не позволит что-то просить у чужака. Юлит мужик.

— А что именно просят? — попытался я прощупать почву.

— Прошу прощения, принц, но Вам лучше выслушать делегацию. Я не уполномочен излагать суть дела, — эк завернул! Я восхищенно внимал речи гнома. Этот пройдоха явно не из простых рабочих.

На полу было холодно и неудобно, посему я встал и сладко потянулся.

— Ладно, давай своих просителей, — обреченный вздох вырвался против воли. Я в очередной раз посочувствовал отцу и утвердился в правильности своего уклонения от престола.

Гном в очередной раз поклонился:

— Не угодно ли будет принять делегацию в гостиной?

— Угодно, угодно… — зевнул я, расставаясь с остатками сна. Волдрея я не стал будить. Честно говоря, я про него вспомнил уже в коридоре. Тьма с ним, пусть хоть кто-то выспится сегодня. И чего это я такой добрый?

Гном вел меня, беспрестанно огладываясь, будто я имею привычку исчезать в самый неподходящий момент… А ведь имею! Приятно, когда слава вперед тебя летит. Но ведь мне и в правду стало интересно, какого броуна надо этим недомеркам.

В зале стояла тишина. Почему стояла? Переминающиеся с ноги на ногу гномы не смели присесть в присутствии такого важного господина и к тому же очень выразительно молчали. Их было много. Слишком для и так

не очень большого помещения.

Я замер на пороге, уже продумывая пути отступления. Чтобы не хотели попросить эти существа, очень уж подозрительной была такая большая группа поддержки.

От толпы отделился тощий гном с очень длинной седой бородой, обмотанной вокруг пояса. В руках он держал продолговатый желтый сверток. Шагал он медленно, осторожно, благоговейно любуясь на ношу, словно там лежала великая святыня. Остановившись на расстоянии двух шагов, поклонился и неожиданно запел…

Я офигел еще больше: пел дед на неизвестном мне языке. Но через некоторое время мне надоели эти кошачьи трели. Старик, похоже, решил уморить меня своим звучным голосом, и вскоре я начал отчаянно зевать. Он покосился неодобрительно, но нужный результат был мною достигнут: песня полилась веселее. Ритм все убыстрялся, старик явно хотел закончить быстрее, чем я стеку по стеночке в сон. На чем, там, кстати, прервал сновидение побудкой хозяин домика?..

Я разлепил веки от неожиданной тишины. Седой гном облегченно вздохнул и положил предмет мне под ноги.

— Да будет милостива Тьма к прекрасному принцу Поднебесной Гряды Громвэдхазьеру! Да сберегут века его подвиги! Да прольется милостью Великой Богини правление Повелителя…

— Слышь, дед! — не выдержал я, — А поконкретнее, чего тебе надо.

Я не собирался выслушивать всю эту чушь, и так на приемах такого наслушался, уши вянут при одном только воспоминании. А отец внимает подобной белиберде, не моргнув глазом. Вот только подозреваю, что на протяжении приветственных речей он умудряется впадать в спячку, сохраняя на лице выражение величия. Может, рисует на веках еще одни глаза? Надо бы проверить…

Гном закашлялся, благополучно подавившись окончанием фразы. Я постучал бедолагу по спине и сочувственно поддержал болтающееся тельце.

— Хва… Кхе. Хватит! Б — благодарю Вас, принц, — выдавил дед. Я медленно отпустил его, будто боюсь, чтобы он не упал. Все-таки надо было еще добавить парочку аплодисментов по сморщенной шее за доставленное удовольствие от концерта.

Он весьма проворно отскочил от меня, пугливо кося белесым глазом. Потом вновь приосанился:

— Наш народ очень сожалеет о смерти Ноила. Нет, нет, господин, — поспешил гном, увидев, что я открыл рот, — Вас мы ни в коем разе не виним. Парень сам должен был знать, что делает. Клинок Сияния весьма разборчив и всегда сам выбирает себе хозяина на протяжении многих веков. А тех, кто противостоит стремлению меча, убивает охранная магия древнего народа.

Я перевел взгляд под ноги. Сверток перестал казаться мне таким жалким. Думаю, глаза мои от интереса полыхнули красным, поскольку гномы с испуганным вздохом отшатнулись. Почему все так уверены, что у дроу глаза горят только в состоянии ярости, никогда не пойму. А, ну их к Тьме!

Я наклонился и трясущимися руками развернул старую скрипучую бумагу. Металл полыхнул радугой, на мгновение ослепив. Когда глаза вновь обрели способность различать объекты, я увидел свою руку, сжимающую рукоять. Когда только успел ухватиться?