Мастерская пыток
Шрифт:
«Как? Уже? Не может быть… Я не хочу… Они не посмеют это сделать» – пронеслось в ее голове. Она все еще надеялась на чудо, что ее сейчас отвяжут и дав пару пинков, выкинут из этого страшного подвала, но ее надежды не оправдались.
Седой снял со стены одну из плетей и приблизившись к Ирине, молча и резко взмахнул ею и ударил по ее телу. Острая боль пронзила тело девушки, и та машинально закричала. Но ее крик заглушил очередной удар плети. Грудь словно прожгло огнем, а на теле проявились страшные следы ударов. Она открыла глаза, борясь с силами противостоять боли, обрушившейся
Ирина увидела, что к Татьяне подошел молодой парень, держа в руках большой металлический фаллоимитатор и смазывая его каким-то маслом, а потом резко раздвинул ее ноги и резко всадил его ей во влагалище так глубоко, что та не сдержала крик боли.
Парень со злорадством принялся засовывать его на максимальную глубину, а потом извлекать обратно, с удовольствием слушая крики обезумевшей от болезненных ощущений девушки.
– Твою мать! – выругался подошедший к парню «организатор». – Да эта девка оказалась девственницей!
Только тогда парень вынул из ее фаллос и увидел, что он покрыт кровью. Он языком провел по металлическому фаллосу, и от этого зрелища Ирину едва не вывернуло наизнанку. Старик продолжал лупить ее плетью, а сам уже приспустил штаны и другой рукой дрочил свой вставший член, окруженный такими же седыми волосами, что и на его голове.
И только лысый сидел в кресле посреди подвала и с ухмылкой наблюдал за происходящим, не осуществляя никаких действий и словно выжидая какое-то определенное время.
Очкарик отвязал девушек и швырнул обеих в угол. Ирина и Таня прижались друг к другу, как испуганные котята.
Внезапно свет погас, и камера погрузилась в непроглядную тьму. Измученные девушки понимали, что их ждет какое-то следующее истязание, но у них не было сил ни кричать, ни даже плакать.
Затем чернильную темноту прорезал неверный, дрожащий свет. Ирина увидела, что мучители держат в руках электрические факелы, озаряющие помещение дрожащим светом.
Одного из мучителей Ирина знала – это был старик, который избивал ее камнями. Двух других она узнать не смогла. Может, она и видела их раньше, но измученный мозг плохо воспринимал происходящее вокруг.
Таня, увидев палачей, тихо заплакала.
– Судя по всему – эта, – старик ткнул узловатым, покрытым подагрическими тофусами пальцем в Таню, – Уже отработанный материал. А Иришка, еще молодец.
В дрожащем свете факелов изуродованный подагрой палец старика выглядел особенно страшно.
«А ведь он сам, наверняка, ежеминутно страдает от жутких болей, – подумала Ирина. – Наверное, потому-то ему так нравится нас мучить. Хочет, чтобы всем было больнее, а не только ему. Завидует, старый козел, нашей молодости и здоровью. Такие всегда завидуют…»
От этой мысли на глаза немедленно навернулись слезы. Сейчас молодость и здоровье стали ее настоящим проклятием. Именно благодаря молодости она сюда попала, и именно благодаря здоровью выдерживает страшные пытки одну за другой. Похоже, для Тани сейчас этот ад закончится. Ирина ей почти завидовала.
– По-моему мы переборщили с романтичным факельным освещением, –
– Ничего ты не понимаешь в создании антуража, – насмешливо сказал старик. – И вообще, ядовитый слепящий свет гестаповских застенков мне как-то не по нутру. Быстро надоедает. Но, пожалуй, света можно чуть-чуть прибавить.
Он щелкнул одним из выключателей ( на стене их было несколько штук), и под потолком загорелась тусклая лампочка.
– Ну, вот, – удовлетворенно кивнул головой очкастый, – Так намного лучше.
– Ты, – старик ткнул пальцем в Таню, – Встань.
Таня осталась сидеть на полу, трясясь всем телом и тихо плача.
– Н-да-а-а, – озабоченно протянул старик. – Совсем скисла.
– Ремня для бодрости дать, или розог? – подал голос третий мучитель. Это был лысый амбал, комплекцией похожий на боксера-тяжеловеса.
– Н-н-н-не на-а-адо, – тихо простонала Таня.
– Тогда вставай, как тебе велено.
Таня попыталась встать, но не смогла простоять и минуты. Ноги у девушки подкосились, и она шлепнулась на четвереньки.
– Без ремня мы все-таки не обойдемся, – с притворным огорчением вздохнул лысый, и принялся вытаскивать ремень из брюк.
– Не хочешь специализированный ремень для порки взять? – спросил очкастый. – Он хлеще бьет.
– Нет, – уверенно ответил лысый. – Я люблю полностью натуральный продукт.
Мучитель схватил Таню, зажал ей голову между ног и принялся немилосердно стегать девушку по голой заднице. Кожа на ягодицах Тани была сплошь покрыта синяками, ссадинами, заживающими струпьями и свежими ранами.
Таня тихо скулила. Сил кричать у нее уже не было.
– Ну, это совсем неинтересно, – разочарованно сказал мучитель и отшвырнул Таню от себя. – Как бы нам ее взбодрить?
– Допинга маловато осталось, – сказал старик. – Даже не знаю, тратить его на эту мертвечину, или поберечь для Иришки? – он подмигнул Ирине.
– Давай шокером попробуем, – сказал очкарик.
Он раздвинул Тане ноги, и ткнул шокером ей в клитор. Раздался электрический треск, а вслед за ним неистовый визг жертвы. Ноги Тани задергались, и она вся забилась в агонии.
Палачи загоготали.
– Визжит, как свинья на бойне, – радостно сообщил лысый. – Есть еще порох в пороховницах, и ягоды в ягодицах!
Некоторое время садисты с наслаждением слушали вопли Тани и с интересом наблюдали за ее конвульсиями.
– Все это очень интересно, – наконец заявил лысый, – Но я все-таки люблю более тесный контакт. И вообще, знаете ли, нет ничего лучше, чем хорошая, основательная порка. Это моя самая любимая забава. Знаете, когда начинаешь с легких шлепков, а потом все сильнее, сильнее, пока тело не превращается в клубничный джем. Этим можно заниматься часами. Но материал нужен крепкий. Я вот как-то решил позабавиться в винтажном стиле. Лавку приготовил, розги березовые в соляном растворе вымочил. Даже девчонку в сарафан нарядил. Толстушка такая была, попка, как наливные яблочки. Прелесть. Думал, будет мне занятие как минимум на неделю. И что же вы думаете?