Мастерский удар
Шрифт:
«КомпьюТел» разрастался с невероятной быстротой, число клиентов все увеличивалось. Поскольку серьезных конкурентов у Фрэнси и Сэма не было, спрос намного превышал предложение. Выгоды компьютеризации теперь не оспаривали даже самые заядлые скептики. Именно тогда по совету своего поверенного Ли Наджента Фрэнси согласилась пустить в продажу акции. Как частная компания, «КомпьюТел» была ограничена в финансовых средствах, а это грозило замедлить темпы роста.
Фрэнси теперь стала только руководителем. У нее почти не оставалось времени на программирование, и эта работа
Рост «КомпьюТел» выматывал и одновременно подстегивал ее. Как прекрасно было сознавать, что созданная ею компания процветает, но в то же время Фрэнси не могла отделаться от ощущения, что она мчится с горы на автомобиле с неисправными тормозами и не может остановиться. Она всегда представляла себе успех как возможность достичь покоя и счастья. А оказалось, что на деле это напоминает безумную гонку или попытку противостоять надвигающейся лавине.
Работа отнимала все силы. Фрэнси похудела, смертельно уставала и никак не могла расслабиться.
Поэтому не удивительно, что, вымотанную до предела, ее так неудержимо потянуло к Сэму. Когда он открыл дверь на свой чердак, его темные глубины показались Фрэнси благословенным убежищем, а «9292» с его тусклыми огоньками каким-то чудесным образом почти сразу же успокоил ее расшалившиеся нервы. Вообще-то «9292» теперь почти не использовался, его заменили два новеньких IBM, взятые в аренду на полгода.
К удивлению Фрэнси, «9292» стал вдвое меньше. Сэм продолжал экспериментировать с ним и, будучи в курсе последних достижений микроэлектроники, уверял Фрэнси, что миниатюризация – будущее компьютеров.
– Даже сейчас, – повторял он, – существуют микрокристаллы величиной с ноготь большого пальца, выполняющие работу, которую делали «ENIAC» в 1945 году. Так что перспективы безграничны.
Лениво наблюдая за тем, как Сэм работает, Фрэнси думала о том, что он, конечно же, прав и настанет такой день, когда компьютер будет не больше чем, скажем, холодильник. Трудно даже представить себе, как облегчится труд операторов и всех тех, кто нуждается в услугах машины!
Но до этого было еще далеко.
После ужина усталость так сковала Фрэнси, что она не могла говорить. Поняв ее состояние, Сэм усадил девушку на диван, вручил чашку кофе и оставил в покое. Иногда он поднимал голову от компьютера и улыбался ей, но не делал попытки завести беседу. Фрэнси было так легко с Сэмом-даже когда оба молчали. Вот он в очередной раз потянулся к тлеющей в пепельнице сигарете. От резкого движения майка выбилась из джинсов, Фрэнси улыбнулась.
На какую-то секунду в этой задранной майке, обнажившей смуглую спину, он напомнил ей забавного, озорного мальчишку. Но Сэм не был мальчишкой. Он был настоящим мужчиной, Фрэнси поняла это, проработав с ним бок о бок почти полтора года.
Чем больше она привыкала к нему, тем больше он ей нравился. Нравилась
Сэм, сидя на полу, вновь поднял на нее глаза и улыбнулся. Фрэнси вздрогнула, словно он застал ее врасплох, и обрадовалась, что в полутьме не видно, как она покраснела.
– Устала? – спросил Сэм. – Отвезти тебя домой?
– Нет, все нормально, – покачала головой Фрэнси. Именно здесь, вместе с ним, ей хотелось быть сегодня, несмотря на сковавшую усталость. Только не оставаться одной.
Сэм вновь занялся делом. Хорошо, что он не смотрит в ее сторону – Фрэнси почему-то было неловко встречаться с ним взглядом. Может, она слишком измотана или за все эти недели в ее душе накопилось нечто, чему она пока не нашла названия. Но одно Фрэнси знала твердо: когда Сэм обнял ее в аэропорту, она почувствовала такое облегчение, словно наконец очутилась в тепле и уюте родного дома после долгой мучительной разлуки.
Ей вдруг захотелось свернуться клубочком на его руках и забыть о всех своих проблемах.
При этой мысли веки Фрэнси сами собой опустились. Дремотные образы, предвестники сна, поплыли перед закрытыми глазами, вытесняя реальность. И вот она уже не на чердаке, в дюжине шагов от Сэма, а в его объятиях, теплых и опьяняющих, там, в аэропорту.
Нет, это не аэропорт. Они вдвоем на озере, которого она никогда не видела, Файэфлай-Лэйк, сидят в лодке с удочками. Кругом тихо-тихо, только лесные птицы щебечут, перекликаясь друг с другом через разделяющую их водную гладь. Утреннее солнышко гладит щеки, пахнет почему-то кофе, водой и сосновыми иглами.
И Сэм прижимает ее к себе, притягивает все ближе, уверяя, что теперь все будет хорошо. Ее волосы разметались по его плечу, она вдыхает чистый запах мужской кожи, смешанный с утренними ароматами.
И потом само собой получилось так, что Фрэнси поцеловала его. Она испугалась, что Сэм будет шокирован, отстранится, скажет, что она переходит все границы, но нет: его губы приоткрылись, чтобы вернуть ей поцелуй. Сильные мужские руки сжали ее талию, лаская, унимая боль. И сладостная запретная дрожь пронизала все ее тело, горячая истома, так глубоко спрятанная, вырвалась наружу…
Фрэнси крепко спала.
Услышав ее мерное дыхание, Сэм поднял глаза, Фрэнси свернулась калачиком на диване, голова на подушках, глаза закрыты.
Он боялся, что это может случиться. В аэропорту она казалась совершенно измученной. Сердце Сэма сжалось от жалости к ней – Фрэнси походила на одинокую и обиженную маленькую девочку.
Он настоял бы на том, чтобы доставить ее домой, но Фрэнси так трогательно молила привезти ее сюда, что Сэм был вынужден сдаться. Слишком долго она жила вдали от друзей, нужно было дать ей хоть немного тепла и ощущения покоя и уюта.