Мать и мачеха. Дневник беженки

Ферганский Рамзай

Если он не засыпает, то я, уложив Матвея, выхожу в общий коридор и слушаю

под стенкой. Если всё тихо, вылезаю через балкон. Здесь – самое опасное место. Камеры могут засечь, и тот, кто на ресепшене, сразу доложит. Пытаюсь пробежать тенью вне поля зрения, дальше вниз по дорожке вдоль кустов, и вот осталось лишь пролезть в щель под воротами – и я на свободе. Иногда я сплю

на шезлонге в «спасалке» на пляже. А иногда – просто шатаюсь по ночному пляжу. Море зовёт меня. Надо же, сколько я уже здесь, а на море – всегда штиль. Когда я вхожу в него, закрываю глаза, как в детстве, и вспоминаю, как мы втроём отдыхали в Крыму – папа, мама и я. Папа любил дурачиться, а мама над ним смеялась. И не было тогда войны, бомбёжек, Романа Олеговича, женщины с оторванными ногами…

Конец ознакомительного фрагмента.