Мать-одиночка для магната
Шрифт:
Менеджер снова меня перебивает.
– Аванс строго через неделю. Никаких исключений.
– Пожалуйста, Павел!
– Нужны деньги - переодевайся и за работу. Но мелкую свою куда-то пристрой. Она здесь не останется. Будет мешать посетителям.
– Маша не доставит никому неприятностей, - цежу я сквозь плотно стиснутые зубы. Она послушная и очень милая.
И как только этого грубого бандюгана допустили до работы с людьми?! Я терплю его скотское отношение исключительно ради Манюни. Не будь ее, плюнула бы Гребцову в наглое, заплывшее жиром лицо и даже не стала бы пробовать распинываться с мольбами.
–
– плюется ядом, ослабляя узел галстука. Заводит свою шарманку и кичится посредственным заведением с громким названием и непомерными ценами, как мишленовским.
– Кто попало не задерживается.
Швырнув мне в лицо безапелляционный ответ, Гребцов ставит точку в нашем разговоре и возвращается в зал.
Это он моего ненаглядного ангелочка кем попало назвал?
Я шагаю за ним в большой зал, преследую тучную фигуру до барной стойки и в порыве охватившего неистовства уверенно берусь за первый попавшийся стакан, чтобы выплеснуть содержимое ему в рожу на потеху публике. Заслужил. Я больше не потерплю пренебрежения в адрес моей крохи.
Обхватив пальцами продолговатую емкость для коктейля, вдруг понимаю, что не могу пошевелить рукой и воплотить в реальность абсолютно идиотский, не сулящий ничего хорошего план.
– Какого черта, дамочка?
Я растеряно бормочу «простите» возмутившемуся мужчине, который перехватил мою кисть в воздухе, и, скрипя зубами, иду искать Машу. Хоть жутко взбешена, но я рада, что не учинила скандал и не вылетела с позором из ресторана. Нахожу дочку на кухне в окружении су-шефа и Светы. Они старательно хохочут над историей, которую Манька им увлеченно излагает.
– Нам пора, солнышко, - я целую дочку в лобик, поднимаю с пола ее рюкзачок, в одну руку вкладываю ладошку Маши, другой держусь за ручку чемодана. Спрашиваю себя, а куда нам, собственно, пора?
Уткнувшись в телефон, я бреду к выходу и ищу в интернете ближайшую гостиницу с приемлемыми ценами и хорошими отзывами. Миссия невыполнима, называется. Пролистывая странички одну за другой, совсем забываю смотреть по сторонам и из-за собственной же невнимательности врезаюсь в кого-то у парадных дверей. Вцепившись намертво в старенький смарт, который чуть не выронила, я поднимаю голову и виновато улыбаюсь представительному пожилому мужчине в черном тренче. Придерживая у живота благородную трость с изысканной резьбой, седовласый незнакомец со стильной пышной прической стряхивает влагу с плеч.
– Вы не ушиблись?
– спрашиваю я.
Еще не хватало старичка покалечить.
– Я в полном порядке, милая. А вы, юная леди, не пострадали?
– почтительно обратившись к Маше, добродушно смеется, наблюдая, как она жмется к моему бедру, смутившись.
Я бормочу слова извинения, и мы расходимся на дружелюбной ноте.
– Мамочка, смотри, дедуля уронил!
– Маня дергает меня за мизинец, привлекая внимание.
Я не заметила, когда она успела подобрать с пола черный кожаный портмоне.
– Нужно ему вернуть.
Манюня кивает.
Я ставлю чемодан у стенки, беру дочку на руки и возвращаюсь вглубь зала. Найти одетого с иголочки дедушку не составляет труда. Среди собравшейся светской интеллигенции
– Простите, - окликаю его.
– Вы обронили, - протягиваю ему кошелек.
– Боже правый! Я и не заметил… - он принимает потерю двумя руками и с благодарностью смотрит на меня.
– Большое вам спасибо, милая.
Наклонив подбородок, он открывает бумажник. Думает, я стащила деньги? Однако неожиданно в поле моего зрения попадает сложенная пополам фотография.
– Не поверите, но этот снимок моей покойной жены - единственный, - дедушка с любовью смотрит на изображение женщины средних лет. Она кокетливо позирует на фоне моря и пляжа с нежно-розовым песком.
– Самая прекрасная женщина стеснялась своей красоты. Глупая. И вечно была недовольна тем, как получалась на фотографиях, - бледную морщинистую кожу окрашивает розовый румянец, и мне становится стыдно за мысль, будто этот прелестный старичок подозревал меня в краже.
– Я бы не простил себе, если бы лишился его. Спасибо вам. Большое спасибо.
– Не стоит…
– Могу я как-нибудь вас отблагодарить? Что угодно. Этот портмоне не имел бы ни грамма значимости без моей Офелии.
– Нет-нет, что вы. Мне ничего не нужно. Просто будьте осторожны.
– Это ваш чемодан?
– седовласый джентльмен кивает мне за плечо.
– Э-э, да. Мой.
– Вы переезжаете?
– Не совсем.
– Ищете жилье?
Я переминаюсь с ноги на ногу, испытывая неловкость.
– Вроде того…
– Маму обижает папа. Поэтому нам пришлось уйти из дома, а идти некуда, представляете?
В ужасе округлив глаза, я смотрю на разоткровенничавшуюся Машку, театрально всплеснувшую ручками.
– Дочка!
– шикаю на говорливую малютку.
– Что ты… болтаешь такое?!
Но проказница словно и не слышит меня! Продолжает лепетать:
– Мама ругается с начальником. Злой дяденька ей мало платит.
– Господи, Манюнь!..
– я готова на месте провалиться сквозь землю от стыда.
– Это правда, юная леди? Мне очень жаль, - солидно выглядящий старик вынимает из внутреннего кармашка визитку и, глядя пристально мне в глаза, вручает черно-золотую карточку Маше. Та с любопытством крутит визитку в пальчиках и по слогам читает, что на ней написано. Кирьян И. Гривас.
– Обращайтесь, если я вам понадоблюсь, - одним только взглядом, проницательным и понимающим, давит на самое больное.
– Я могу помочь вам с жильем и работой. Клянусь честью своей покойной жены, зарплатой вас не обидят, милая.
Клянется честью покойной жены? Кто так выражается в наши дни? Ну точно белая кость.
Могу ли я довериться обещаниям незнакомого старика? Опрометчиво бросить какую-никакую, но стабильную нелюбимую работу ради складной сказки? Я слишком долго в них верила, и даже если этот человек действительно не собирается подставлять меня, не могу по щелчку пальцев избавиться от навязчивых подозрений.
Мир слишком жесток, чтобы опрометчиво облекать доверием чужие слова.
– Всего хорошего, - поджав губы, торопливо произношу и ухожу от незнакомца.