Мать Зимы
Шрифт:
В венах и артериях не ощущалось прежнего покалывания и зуда. Во рту не чувствовалось прежнего приторного вкуса. Колдовской алмаз полностью очистил ее от яда и вернул свободу. Безмолвие в сознании ощущалось как ясное зимнее утро, когда весь мир просыпается чистый и свежий, готовый к новой жизни.
– Габугу ушли, – доложил Баклажан, почесывая затылок. – Как наемники, если им не заплатят. С тобой все в порядке, Джилли?
– Конечно, – отозвалась она с улыбкой, и здоровяк крепко обнял ее.
– И, кстати, об оплате... –
Он вновь покосился на стражников, которые подтягивались ближе и возбужденно что-то кричали и взмахивали руками при виде почерневших, разлагающихся трупов мутантов и габугу.
– Я не верю в магию, конечно, но... Вы можете мне сказать, кто теперь придет к власти? Кого нам лучше держаться?
Ингольд со вздохом покачал головой.
– Тут я бессилен, – промолвил он негромко. – Могу лишь сказать, что если мы и впрямь достигли сегодня успеха, то погода не ухудшится и понемногу начнет выправляться. Хотя наверняка этого обещать не может никто.
– Хм. – Гладиатор окинул взглядом развалины вокруг, посмотрел на дым, поднимавшийся столбом из входа в усыпальницу, затем на усталые, перепачканные в крови лица старика и женщины.
– Вы все это сделали, и даже не знаете – зря или нет? Скажу тебе, мой друг, так ты никогда ничего не добьешься в жизни.
Маг улыбнулся, поглаживая бороду.
– Мне уже об этом говорили.
Куш пожал плечами.
– В общем, похоже, все это не стоило таких усилий. Однако... этот святоша Пра-Сиа мне сказал, что, когда тут все закончится, ему велено было привезти вас обратно к ее высочеству, но что-то мне подсказывает... – Он понизил голос. – Что-то мне подсказывает, что ответ: «Ничего нельзя знать наверняка» императрицу не устроит.
– Согласен, – Ингольд вздохнул. – И поскольку она не отдала приказ тотчас заковать нас в цепи, как только мы выйдем наружу, то, полагаю, она надеялась, что я поступлю именно так, как намерен поступить сейчас.
– То есть?
– То есть не стану возвращаться к ней за обещанной наградой. – Ингольд на миг зажмурился, собираясь с силами, затем чуть заметно щелкнул пальцами и, шагнув вперед, протянул руки, чтобы перехватить потерявшего сознание гладиатора и уложить его на землю.
Обернувшись, Джил обнаружила, что точно так же рухнули без чувств и все остальные, за исключением Бектиса, взиравшего теперь на Ингольда с видом глубочайшего возмущения.
– Это что еще за шуточки, Инглорион?
– Не смей! – Ингольд вскинул руку, заметив, что Бектис готов вновь разбудить стражников и гладиаторов. –
Он торопливо спустился на дно ущелья.
– Я не знаю, как намеревалась поступить с нами императрица, если бы мы вновь оказались в ее власти. Она расчетливая и безжалостная женщина, достойная ученица Джованнин, и, подобно аббатисе, явно не прочь воспользоваться запретной магией в своих целях. Не прочь она при необходимости и солгать своей наставнице. Несомненно, в грядущей войне с на-Чандросом ей хотелось бы заручиться помощью колдунов.
Переступив через бесчувственного лейтенанта Пра-Сиа, Ингольд остановился, озирая поле битвы, в то время как Джил связывала воедино поводья всех лошадей.
– Однако я не намерен ей помогать. – Немного поразмыслив, Ингольд мягким тоном обратился к Бектису: – Не хочешь ли отправиться с нами? Я понимаю, что тебя держит здесь...
Седобородый маг изменился в лице и попятился, весь дрожа.
– Ты ничего не понимаешь! – прошипел он. – Ничего!
Ингольд огорченно взглянул на него.
– Ты знаешь, оно того не стоит. Сейчас у тебя есть шанс избавиться от нее... Возможно, лучшего уже никогда не представится.
Бектис побелел от ярости.
– Ингольд Инглорион, ты беспринципный негодяй!
Ничего не ответив, тот обреченно вздохнул. Похоже, что связь между Джованнин Нарменлион и ее преданным магом разрушить было невозможно.
– Да, из меня никогда не выйдет толку. – Ингольд покачал головой, с сожалением покосившись на мирно спящего сержанта Куша. – Полагаю, он прав. Там не осталось кислоты в кувшинах, моя дорогая?
– Ни капли. – Джил сбросила последний сосуд на землю. – Но нам повезло: все гвардейцы были верхом на кобылах. Кажется, только у Куша был жеребец, и у Серого Кота, но...
– Как ты думаешь, а почему я попросил, чтобы Серый Кот нас сопровождал? – Ингольд взял под уздцы коня гладиатора и легко взлетел в седло. – Что касается кобыл, то удача тут ни при чем. Я сказал ее высочеству, что это необходимая часть моего заклятия. Разумеется, как и ростки роз Джованнин, которые упакованы в моих седельных сумах. Пусть Бектис возьмет себе мерина... Двух других по пути на север мы обменяем на домашний скот. – Он протянул сложенный в несколько раз и запечатанный лист папируса. – Будь так любезна, сунь это под тунику нашему другу сержанту, моя дорогая.
– А что там?
– Указания, как снять чары, лежащие на сокровищах Пенамбры. Мы остановимся там по пути и погрузим на лошадей книги и серебро, но думаю, что наши друзья заслужили награду за ту помощь, которую нам оказали. Мы не имеем права их обижать. Бектис... – Он обернулся и поднял руку в благословляющем жесте. – Если не хочешь отправиться с нами, то скажу лишь одно: пусть тени укроют тебя от врагов, а звезды укажут путь домой.
– А тебе желаю сломать себе ногу, как только ты слезешь с седла!