Мать
Шрифт:
– Спасибо, мама!
Так прошла минута. Когда он поднялся, женщины перед ним не было. Там, где только что стояла она, лежали скомканные, грязные бумажные
– Боже мой, неужели и это было видение?!
Из крана с веселым журчанием лилась струйка воды. Но ему уже не хотелось пить. Горло и губы пьяницы были влажны, но влажность эта не походила на воду - она была теплой и соленой.
На улице рассвело.
По темному, душному, переполненному пассажирами вагону с трудом пробирался ревизор. За ним с видом провинившегося следовал проводник, подсвечивая фонарем взятые у пассажиров билеты. Ревизор разглядывал пассажиров и их вещи с такой тщательностью, словно разыскивал среди них опасного государственного преступника.
– Ваш билет?!
– повторял он полуприказывающим, полувопросительным тоном, и пассажиры молча, словно сговорившись,
– Ваш билет?!
– обратился ревизор к сидевшему у окна худому, небритому мужчине.
– У меня нет билета!
– сказал мужчина.
– Что?!
– У меня нет билета!
– сказал мужчина.
– Куда же вы, позвольте спросить, едете без билета?
– спросил ревизор с иронической улыбкой.
– К матери, - ответил мужчина.
– К кому!?
– Удивленный ревизор вырвал из рук еще более удивленного проводника фонарь и поднес его к лицу пассажира.
– К матери!
– повторил мужчина.
"К какой матери?!" - хотел переспросить развеселившийся вдруг ревизор, но, увидев бледное как полотно лицо и мокрую от слез седую бороду пассажира, ужаснулся. Потом молча повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.
Поезд ворвался в черное чрево тоннеля.