Матабар
Шрифт:
Так, за играми и развлечениями, прошел первый путь Духа Дня юного охотника, отправившегося в самостоятельные приключения. К вечеру, утомившись, Арди выбрал самое раскидистое и крепкое из деревьев. Убедившись в том, что оно не помечено лапами медведя и не искрит длинными полосками шерсти рыси или волка, ученик Эргара ловко вскарабкался по шероховатой коре и устроился на широкой ветви, спрятавшись за кронами.
Юный охотник хорошо усвоил уроки ирбиса. Пока он еще не отрастил плотную шерсть, а его когти не могли свободно рассекать плоть, а клыки – раскалывать кости, то не зачем
Улегшись и убедившись, что точно не свалится, даже если Дух Ночи подарит беспокойный сон, Арди начал готовиться ко сну. Как и учил Эргар, он начал со слов благодарности.
– Духи настоящего и будущего, – произнес он, глядя на то, как в вышине, среди широких крыльев Духа Ночи, загораются огни духов прошлого – тех, кто уже ушел по невидимым тропам. – благодарю вас за тропу Духа Дня, что вы постелили под моими лапами. – юный охотник сделал жест лапой – приложив тыльную сторону кулака сперва к груди, там где билось сердце, а затем и ко лбу. – Благодарю тебя, Дух Ночи, что пришел забрать меня с собой в путешествие и лишь прошу – отпусти, когда настанет час.
Арди расправил ладонь и накрыл ей небо.
– Духи старых охотников и матерей – спасибо, что ступали вместе со мной. Моя земля – ваша земля, а ваша земля – мой путь.
На этом ритуал был закончен и Арди, свернувшись калачиком, уснул. Ему даже что-то снилось. Только он не мог понять что именно. Какая-то огромная пещера – сложенная из камня и дерева, но она почему-то словно выросла из земли. Рядом шумел ручей. И кто-то, какой-то мало понятный силуэт – ни зверь, ни птица, стоял на ступеньках. И еще пахло ежевикой. Но только-то немного странно.
Не только ежевикой, а еще чем-то. Чем-то очень…
Арди проснулся от того, что его лицо обожгло. Он протянул лапу и смахнул несколько капель влаги со щеки. Порой такое уже бывало, когда тропа Духа Ночи обрывалась влагой на его лице. Эргар говорил, что это морок и не пройдет еще и пяти сезонов, как тот перестанет тревожить. Надо только потерпеть.
Вот только еще никогда прежде из-за этой влаги Арди не было больно и…
– Пахнет.
Арди, плавно, чтобы не издавать ни звука, но достаточно быстро подобрался. Клыками затянув перевязь перчатки с когтями, он прищурился, глядя сквозь кроны.
– След обрывается, – прозвучал второй голос.
– Ищите… – лающе процедил третий. Грозный и сильный. – слабый запах… двуногих. Их детеныши не умеют ходить тр-р-ропами ср-р-реди листвы.
– Но, вожак, я чувствую, что запах идет по стволу наверх.
– Значит твой нос ошибается, Хар-р-ргли. Ищите!
И несколько теней, скрытых покровами Духа Ночи, метнулись в разные стороны. Самая крупная из них еще немного постояла внизу, принюхиваясь к стволу и земле. Она ворошила мордой траву, иногда разрывая лапами почву, но, все же, угомонилась. Ненадолго замерла, а затем резко посмотрела наверх. Арди не вздрогнул и не пошевелился. Эргар учил доверять своей маскировке, а лишняя суета лишь поможет добыче тебя отыскать.
И не важно, что добычей, в данном случае, оказался сам Ардан.
Глаза волка прекрасно видели в темноте – ничуть не хуже, чем у Эргара и его маленького
За все прошедшее время сердце юного охотника лишь немногим ускорило бег. И только сейчас, когда странный запах лесных жителей достаточно рассеялся среди деревьев и земли, Арди позволил себе выдохнуть. Если бы он хоть на секунду дал слабину, волки бы учуяли страх и не стали сомневаться в способностях нюха их ищейки.
– Но почему, – прошептал юный охотник, крепко сжимая ветку. – я не пересек ничьей тропы и не украл ничьей добычи.
Ну а те несколько рыбешек, что он все же выловил, были настолько малы, что вряд ли заставили бы целую стаю искать битвы за территорию.
– У них нет ни одной причины скалить на меня клыки, – нахмурился Арди.
Но все это, как говорил Эргар, мысли следующего дня. Пока надо было выбираться. Учитель всегда говорил, что волки не оставляют добычу и даже если уйдут на какое-то время, то обязательно вернутся по следу. Они живут стаей, не по одиночке, как гордые горные охотники и потому им требуется куда больше добычи.
Подождав еще немного, принюхиваясь к ветру и всматриваясь во тьму ночных троп, юный охотник начал собираться. Он отломил небольшую веточку и затер ей то место, где лежал, чтобы не вызывать лишнего желания выследить запах у рысей или, не приведи дух ночи, кого-нибудь из числа Отравленных-Лей. Кто это такие, Арди не знал – Эргар не любил рассказывать про Отравленных-Лей.
Спустившись на землю, юный охотник приложил лапу к стволу и произнес слова благодарности и, может ему показалось, но дерево как-то иначе скрипнуло под гнетом нарастающего восточного ветра.
Арди буквально прижался к земле, доверившись зрению и нюху. Его глаза не так хорошо видели в темноте, как у Эргара, но и этого было достаточно, чтобы приметь четыре вереницы следов и примятую тропу. Нос же подсказал уже знакомый запах засохшей крови, камней, но и добавил несколько новых и незнакомых приправ… или почти незнакомых? Кажется, эти странные нотки в глубине сознания назывались елью, можжевельником, бурым мхом и…
Юный охотник нахмурился и замотал головой. Это все остатки наваждения Духа Ночи. Он не знал ни этих слов, ни этих запахов. В горах Алькады такое не росло.
– Их четверо, – прошептал Арди выпрямляясь и прячась в густом мраке. – с ищейкой – пятеро. Слишком много для охотничьей группы стаи и слишком мало для переселения.
Эргар, когда наставлял о жизни охотников и добычи, рассказывал, что волки иногда могут переселяться на невероятные расстояния – куда большие, чем любые другие охотники горных троп, лесных разливов или речных и озерных угодий. Но делали это редко и, обычно, вслед за переселением своей добычи.
Но сейчас приходил сезон цветения. А значит – добыча переселялась сюда, а не отсюда.