Матадоры войны
Шрифт:
До дома он доехал на такси. У самого подъезда на мгновение остановился, стряхнул с себя воспоминания и, натянув на лицо дежурную улыбку, решительно вошел внутрь.
Дверь квартиры после первого же звонка открыла мама. А кто еще мог так терпеливо дожидаться Владимира после «вынужденных командировок»? Только она. Мама…
На Анне Тимофеевне был домашний ситцевый халат и старенькие стоптанные тапочки. Локис не раз собирался преподнести в подарок матери
– Привет!
– Володенька! Ну наконец-то! – Губы Анны Тимофеевны растянулись в счастливой улыбке. Ее лицо буквально преображалось всякий раз, когда она видела сына. – Что же ты заранее не предупредил меня, когда возвращаешься? Я бы приготовила что-нибудь вкусненькое.
Они тепло обнялись – мать и сын. Пожилая добродушная от природы русская женщина и стройный подтянутый молодой человек с немного грустными уставшими глазами.
– Я и сам не знал. Пришлось помотаться из города в город, пока нашли все необходимое для склада. А когда уже тут, в аэропорту оказался… Знаешь, мам, даже как-то и не сообразил. Торопился, наверное. Хотел поскорее тебя увидеть.
– Ну, раздевайся, Володя. Проходи, – радостно засуетилась Анна Тимофеевна, но тут же, едва сын стянул с себя куртку, укоризненно произнесла: – Я ведь тебе несколько раз звонила. Но мне все время говорили, что абонент недоступен. Что же это за города такие, Володя, по которым ты ездишь и в которых нет связи?
Локис от души рассмеялся.
– Ну я же тебе объяснял, мама. Дело не в городах. Просто нам не разрешают говорить по телефону на работе. Чтобы не отвлекаться. Вот я его и отключаю.
– У тебя суровое начальство.
– Такое же, как везде, – беспечно отмахнулся Владимир.
Они вместе прошли в кухню. Локис подсел к столу, налил из графина вишневый компот и принялся пить его большими жадными глотками. Усталость постепенно покидала его тело. Конечно, неплохо было бы пару часов вздремнуть для полного счастья, но Владимир не мог себе позволить лишить мать общения с ним прямо сейчас. Она слишком долго ожидает таких моментов.
Поверила ли Анна Тимофеевна в его байку с телефоном? Владимир искренне надеялся на то, что поверила. Главное – вести себя естественно. Ну не мог же он, в самом деле, откровенно поведать самому дорогому и близкому человеку о том, как меньше суток назад, рискуя жизнью, лез под пули иранцев? Мама бы с ума сошла от волнения. Хотя все уже и миновало. Нет! Стоило придерживаться старой версии, основанной на том, что единственный сын Анны Тимофеевны добросовестно трудится снабженцем
– Есть будешь, Володя?
– Ты еще спрашиваешь? – вполне искренне оживился Локис. – Конечно, буду. На казенных харчах особо не разживешься.
Анна Тимофеевна улыбнулась.
– У меня есть щи. Вчерашние.
– Наливай! Обожаю щи. Особенно вчерашние!
Владимир налил себе еще компоту, наблюдая со спины за тем, как мать тут же кинулась к плите и включила крайнюю левую конфорку. Для Анны Тимофеевны не было большего счастья в жизни, чем ухаживать за сыном. Владимир тоже любил стряпню матери.
– А завтра я котлет тебе накручу, – пообещала Анна Тимофеевна, ставя на плиту большую розовую кастрюлю со щами и не поворачивая головы. – Много. Таких, как ты любишь. Ты ведь пока еще никуда не уезжаешь?
– Пока нет. Несколько дней так точно в отпуске, а если у них там ничего экстренного не случится, то и на Новый год останусь.
– Ну что может случиться экстренного на складе? – сокрушенно покачала головой Анна Тимофеевна.
– Мало ли. – Локис допил компот и отставил пустую чашку. – Они там без меня как без рук. Чего-нибудь недосчитаются – и сразу мне звонят. Ну да ладно уже обо мне, – отмахнулся Владимир. – Ты лучше о себе расскажи, мам. Как ты тут без меня? Что нового?
– Да что у меня может быть нового? – с улыбкой откликнулась Анна Тимофеевна. – Все по-старому. Много ли нам, старикам, надо…
– Никакой ты у меня не старик, – обиделся за мать Локис. – Вернее, никакая ты не старуха.
– Ах да! – неожиданно встрепенулась женщина и, на мгновение даже забыв про щи, обернулась к сыну. – К слову, о новостях. Я сегодня с утра смотрела выпуск. Рассказывали про Испанию. Так там какие-то террористы детский сиротский приют захватили. Рядом с городом… – Анна Тимофеевна наморщила лоб. – Нет, название города не вспомню. Да это и неважно… Они продержали детей почти всю ночь. Представляешь, сколько те натерпелись? Кошмар! Не приведи, Господи! Я распереживалась так, будто сама там была. Ну что за люди эти террористы? Ведь ничего же святого для них нет! Их судить теперь будут. Живыми взяли. Всех, кроме одного, кажется. Ты ничего об этом не слышал, Володя?
Локис прошел к буфету, вынул из выдвижного ящика столовую ложку и вернулся вместе с ней обратно к столу.
– Что-то такое краем уха слышал, – равнодушно ответил он на вопрос матери. – Правда, без подробностей.
Глаза матери и сына встретились. Владимир обезоруживающе улыбнулся.