Матери
Шрифт:
Но мать рано умерла. А отец знал, что я не потерплю ребенка от другой женщины.
Они вместе убрали со стола, и Норма заварила им на кухне кофе в старом итальянском кофейнике, очень похожем на тот, которым каждое утро пользовался отец Хейли.
– Ладно, думаю, не стоит вас больше утомлять, – сказала Хейли, не выпуская чашку из рук, – а то я тут совсем разленюсь.
– Ну да, конечно. А я люблю ездить по ночам – успокаивает. Хотя, с другой стороны, такого случая у меня уже давненько не было.
Хейли допила
– Знаешь, как выехать на федеральную автостраду? Поворачиваешь отсюда налево, проезжаешь пару километров и потом возле водокачки поворачиваешь направо. А дальше сориентируешься по указателям. Хочешь, могу нарисовать, как проехать.
– Нет, спасибо, разберусь.
– Что ж, отлично, тогда желаю тебе счастливого пути… Рада знакомству и надеюсь, на турнире ты не подкачаешь…
– Я тоже надеюсь. Во всяком случае, буду стараться изо всех сил.
– Погоди, я тут записала тебе номер моего телефона, – сказала Норма, протягивая Хейли карточку. – Непременно позвони, расскажешь, как у тебя дела.
Они тепло обнялись. Хейли открыла дверцу машины и уселась за руль.
Пристегнулась ремнем безопасности, последний раз попрощалась с Нормой, помахав ей рукой, и повернула ключ зажигания.
Но двигатель не завелся.
Удивившись, Хейли попробовала запустить его снова – безрезультатно. Потом еще раз и еще… но двигатель упорно не хотел заводиться.
В ярости она хватила кулаками по рулю.
– Что-то не так? – спросила Норма, наклонившись к ней с другой стороны окна.
– Да вот движок что-то не заводится! Ума не приложу почему, ведь мастер сказал, с машиной полный порядок!
Хейли снова и снова пыталась запустить двигатель, потом, выбившись из сил, хлопнула дверцей и, ругаясь, принялась расхаживать по дорожке туда-сюда.
Ну и дурочка! Прежде чем расплачиваться, надо было самой проверить, все ли в порядке с машиной. Вот что бывает, когда слишком доверяешь людям.
– Даже не знаю, что тебе сказать. – Норма смутилась. – На него это совсем не похоже, обычно он довольно-таки добросовестный.
– Хотелось бы вам верить, но результат налицо, – сухо заметила Хейли.
И тут же об этом пожалела: ведь Норма была тут совершенно ни при чем.
– К сожалению, сейчас, думаю, поздно кому-то звонить. У нас на третьем этаже есть гостевая комната, и, раз уж тебя не будут разыскивать, ты можешь там переночевать. Я завтра же утром позвоню Роберту и попрошу его снова заехать. А хочешь, отвезу тебя в город, в гостиницу…
Хейли повернулась к ней с неодолимым желанием разреветься. Определенно, у нее с самого начала все пошло кувырком. Невезение преследовало ее, точно тень. Уж скорее бы этот день закончился!
Она затерялась бог весть где, оказавшись далеко-далеко от своего привычного мирка.
– Ну же, идем, я покажу тебе комнату, – сказала Норма, знаком приглашая Хейли следовать за ней.
По дороге к дому ни одна из них не подняла голову и не увидела его, с самой обворожительной своей улыбкой наблюдавшего за ними из окна третьего этажа в предвкушении того, что обещала ему
Комната была хоть и маленькая, зато уютная: на стенах бледно-голубые обои, мебель светлого дерева, как и кровать. Хейли присела на матрас – он оказался жестковат, на ее вкус, но на одну ночь сойдет и такой.
– Справа по коридору ванная, – объяснила Норма, потрогав на батарею. – Захочешь принять душ, чистые полотенца в шкафу.
– Спасибо, признаться, сейчас душ мне будет очень даже кстати.
– После смерти мужа я несколько недель спала в этой комнате, – сказала Норма, задергивая шторы. – Все никак не могла зайти в спальню, которую мы с ним делили столько лет, это было выше моих сил.
– Ваш муж болел?
Норма задумчиво провела рукой по затылку.
– Нет, его убили, почти десять лет назад. Говорили – несчастный случай на охоте, все произошло в лесу, в нескольких десятков километров отсюда. Виновного так и не нашли.
– Очень вам сочувствую! – сказала Хейли, потупив взор.
– Такое случается, что тут скажешь, – только и ответила Норма.
Хейли снова спустилась на первый этаж и вернулась к машине за косметичкой и футболкой.
Сумочку она оставила на обеденном столе в гостиной, потом заглянула в кухню проведать Норму.
– Я совсем без сил, – призналась Норма, проводя тряпкой по крышке стола. – Кажется, мне пора в постель. А ты можешь посмотреть кино, если хочешь, у нас полно видеодисков.
Они еще раз обнялись, Норма пошла наверх, к себе в комнату, и Хейли немного взгрустнулось: уж очень она хотела поболтать с ней подольше.
Что теперь? Она подумала было расположиться перед телевизором, но потом все же решила подняться в свою комнату, боясь остаться в одиночестве. В конце концов, завтра надо было рано вставать. К тому же Грэм уехал, Норма легла спать, а оказаться наедине с Томми ей, честно говоря, совсем не хотелось.
Поднявшись на второй этаж, Хейли остановилась перед заключенными в рамки фотографиями Нормы с детьми. Ее внимание привлекла фотография, на которой Норма стояла перед домом вместе с коротко стриженным Грэмом, положившим голову ей на плечо. Норма держала на руках Синди, которой было, может, года два или три. На остальных снимках были Томми, Грэм и Синди в разном возрасте. Хейли подметила, что ни на одной из этих фотографий не было мужа Нормы.
Дверь прямо напротив была приоткрыта – из нее струился аромат благовоний. Хейли бесшумно проскользнула внутрь. Это наверняка была комната Грэма: как и в любой мальчишечьей комнате, там царил легкий беспорядок, высились стопки книг и виниловых пластинок, по полу была разбросана одежда. На ночном столике лежал сборник стихов Эмили Дикинсон, а рядом – несколько фотографий темноволосой девушки с аккуратной стрижкой, должно быть, Эмбер. Подруга Грэма на снимке в точности соответствовала образу, который Хейли мысленно нарисовала. Одна стена была целиком увешана черно-белыми фотографиями: безымянными портретами, промышленными ландшафтами, витринами баров… Хейли не разбиралась в фотографии, но все это складывалось перед ее глазами в одно пленительное целое.