Материнская любовь
Шрифт:
Первый робкий луч солнца осветил макушки деревьев. Лес сразу проснулся, наполнившись голосами: щебетание и свист птиц, дальнее кукование кукушки, пение соловья неподалеку — все это навевало такие счастливые мысли, что Кольцова тихонько замурлыкала что-то про себя. Простояв у окна около часа, она вышла на крыльцо, прихватив сумку с овощами.
Начистила картошки полный котелок. Промыла и порезала ее на крупные куски. Порезала на ровные ломти растаявшее за ночь мясо. Тихонько вернулась в дом. На электроплитку поставила
— Пора завтракать, а потом за дела браться.
Ярослав внимательно оглядел ее:
— Мам, ты прекрасно выглядишь!
Новички вытаращили глаза. Гуляев махнул рукой:
— Я потом вам все объясню. День долгий…
Выскочив во двор, парни привели себя в относительный порядок и вернулись. Майя за это время вскрыла одноразовые тарелки и раскидала еду по ним, добавив в каждую по половинке свежего огурца. Порезала хлеб. Разлила кофе. Рассевшись на краю матрасов шесть парней и женщина принялись за еду.
После завтрака Кольцова натянула на голову пепельный парик с короткими волосами, которые не отличались от натуральных. Положила светло-зеленый костюм от Версаче в большой пакет, туда же засунула туфли на шпильке и колготки. На ноги обула белые кроссовки. Чтобы скрыть глаза надела черные очки от солнца.
Посмотрела на себя в маленькое зеркальце. Удовлетворенно кивнула и набрала номер Рязановского. После длительных гудков заспанный голос пробурчал в трубку:
— Рязановский слушает…
Она быстро сказала:
— Валера, это Майя. Прости, что разбудила. Очень нужна твоя помощь.
Голос несколько «проснулся»:
— Опять кто-то ранен?
Кольцова успокоила приятеля:
— Нет. Ты сегодня свободен?
Валерка отчетливо зевнул в трубку:
— Я пришел в четыре и теперь свободен. И так двое суток отпахал. Выкладывай!
Кольцова попросила:
— Где-то через час я буду в Москве. Забери меня от метро Беговая в десять, там где выход на платформы. И внимательно смотри, нет ли за тобой «хвоста». Прежде чем выйти на улицу, осторожно выгляни в окно.
Видимо, после ее предупреждения, Рязановский окончательно проснулся и посмотрел на часы. В трубке раздалось:
— Хорошо. К десяти подъеду…
Отключив телефон, женщина повернулась к внимательно слушавшим разговор парням:
— Вы остаетесь тут, а я с приставкой, кассетой и камерой отправляюсь в Москву для встречи с незнакомым Коростелевым. От этой встречи многое зависит. Ждите, после обеда буду. Сготовите суп и второе сами, продуктов хватит. За водой сходим ночью. Я с Москвы чего-нибудь привезу…
Ребята кивали
— Мэй, будь осторожна.
Она потянулась к нему всем телом. Ласково поцеловала в губы:
— Мне есть теперь ради кого жить и я буду очень осторожна.
Погладила по щеке кончиками пальцев, решительно развернулась и ушла по лесу в сторону Минского шоссе. Сделав небольшой крюк, вышла на проселочную дорогу, ведущую из деревни Сидоровское. По ней вышла непосредственно на шоссе…
Через пару минут женщина поймала попутную машину, для вида поторговалась о цене и забралась внутрь. Шофер «девятки» оказался весьма словоохотливым. Майя была вынуждена поддерживать разговор, чтобы не вызывать подозрений.
Опасения оказались не напрасными и она порадовалась своей предусмотрительности. На выезде с дач стояла милицейская машина. Двое мужчин в форме возле сине-белой «Волги» внимательно посмотрели на проезжавший автомобиль. Кольцова сделала вид, что очень оживленно болтает с водителем. Заметив пепельные короткие волосы, менты отвернулись.
В половине десятого Кольцова находилась в Москве. На метро добралась до Беговой и без десяти выбралась к назначенному месту. Вскоре Валерий подъехал к ней. Майя быстро забралась в машину на заднее сиденье и сказала:
— Прокатись немножко в сторону зоопарка. Только не спеши.
Он кивнул и тронулся с места. Женщина внимательно смотрела назад, пытаясь обнаружить «хвост». Рязановский понял:
— Не бойся. Ко мне его еще не приставили. Теперь рассказывай…
Пока ехали, Майя успела многое рассказать старому приятелю. Тот слушал не перебивая, изредка вздыхал, а когда она закончила рассказ, спросил:
— Что требуется от меня?
Кольцова твердо ответила:
— Быть неподалеку. Чтобы я в любой момент могла исчезнуть. А сейчас едем на Большую Филевскую улицу. Нужно переписать кассету…
Старый художник обрадовался их появлению. Рязановского Меркулов знал давно. Валерий с интересом рассматривал многочисленные картины на стенах. Потом принялся перебирать те, что стояли у стен. Хирург понимал, что Майе надо поговорить с художником и не хотел мешать.
Из дальней комнаты, услышав знакомый голос, выбежала Лена Чекулаева и повисла у Майи на шее:
— Мэй, я так рада видеть тебя! Здесь так здорово! Иван Гаврилович просто прелесть. Я позирую его ученикам в старинном сарафане. Объясни, что случилось?
Рязановский удивленно обернулся, глядя на юную красавицу. Кольцова тяжело вздохнула и чуть отстранилась. Девушка, почувствовав это, отпустила ее:
— Мэй, не молчи. Я должна знать, что происходит!
Майя вздохнула: