Матфей
Шрифт:
– Погуляйте мальчики, нам с дядей поговорить надо. – незнакомца окружили два охранника и посадили в машину. Косой покосился на незнакомца:
– Ты кто и откуда?
Не получив ответа Косой повернулся к незнакомцу. Тот внимательно смотрел на Косого и улыбался.
– Чего скалишься. Ты на мои бабки оделся и детей накормил.
– Да выселим его в два счета. Проучить надо – сказал охранник.
– Цыц – Косой оборвал охранника.
– В моем поместье недолжно быть ненужных вещей. Что молчишь?
Незнакомец снял
– Ты посмотри, улыбается! – все засмеялись. Через минуту дверь лимузина открылась, и охранник вывалился захлебываясь от смеха. Незнакомец вышел за ним. Появился Косой в слезах от смеха:
– Эй постой, давай свезу тебя к нашему попу, может он про тебя знает. Незнакомца вновь усадили в машину. Лимузин тронулся. Жеха с Саней выглядывали из-за угла с опаской.
– Они повезли его в церковь, давай по прямой туда смотаемся?
– Давай – они побежали напрямую через косогор.
Отец Иннокентий отслужил вечерню и Сам вышел встретить лимузин. Из машины вышли охранники и Косой раскрасневшиеся от смеха.
– Отец, это не твой юродивый?
– Так не было у нас таких. Видать пришлый. Ни разу не видел – ответил Иннокентий, осматривая незнакомца.
– Вот и мы не видели, чудной он, ни роду, ни племени. Возьми его на содержание, а мы тебе поможем завсегда.
– А что если хватятся его? У него бумаги есть?
– У тебя паспорт есть? – спросил Косой незнакомца.
– Нет.
– Ну я же говорю, что странный. Скалится и все. Нас рассмешил.
Отец Иннокентий посмотрел на незнакомца.
– Как звать тебя?
– Ченг.
– Да ты что, китаец?
– Нет.
Все долго смеялись.
– Ладно, нарекаю тебя Матвеем, будешь по двору помогать. Иди к сестре Елизавете, пусть тебе светлицу покажет.
Охрана с Косым поговорили с отцом, погоготали и уехали. Мальчишки глазели сквозь решетки храма и перешептывались.
– Теперь закроют его, не увидим.
– Увидим, я Иннокентия знаю, он хороший, мамка говорит, что он бесплатно младенцев крестит.
– А где это, светлица? – Жэха посмотрел на Саню.
– Да полуподвал в трапезной. Там у них вся прислуга живет, я знаю, там окна на улицу есть, пошли.
Он оббежали ограду и встали на коленки у окон полуподвала. Рассмотрели в тусклом свете как завели туда Матвея. Он расположился на топчане потом подошел к окошку.
– Хотите меня видеть? Завтра приду на пляж – он улыбался.
Наступило утро, звонарь разбудил всех. Сестра поднимала служек на заутреню, только Матвей лежал на топчане.
– Вставай, нечего валяться, иди на заутреню, а не хочешь, то работу найдем.
Матвей встал, подошел к сестре.
– Чего скалишься, иди в конюшню, хлева чистить – она подтолкнула его. Матвей пошел.
Вскоре к конюшне пришли послушники посмотреть на Матвея, переглядывались, шептали, смеялись.
– Говорят ты смешить умеешь? Вот
Матвей поставил вилы и улыбнулся, все затихли, потом смех стал передаваться по скопившимся. Через минуту все хохотали.
– Эй, Матвей, все уморились, а работа стоит! Дайка я сам, сквозь смех сказал смотритель, работая вилами.
– И то верно – поддержали служки.
Все со смехом быстро почистили конюшню.
– А где он, – спросил смотритель, уже закончивший работу. Выглянул на двор.
– Нету. Батюшки! Сбежал? Елизавета, позови его.
Елизавета засуетилась, пошла по двору просматривая помещения и подняв голову увидела его у колоколов. Поднялась. Матвей стоял вглядываясь в закат и не оборачиваясь ответил:
– Сейчас приду.
Утром его привели к отцу Иннокентию.
– Матвей, молитвы знаешь? В храме положено молиться.
– Матвей улыбнулся, кивнул и протянул Иннокентию ладонь.
– Чего руку тянешь? Как дите – он пожал ладонь и застыл на несколько секунд.
– Ладно, не томись. Дам тебе простое поручение, выйдешь в город.
Выйдя к обедне отец Иннокентий уже забыл о Матвее и поручении пока ему не напомнили.
Саня с Жехой с утра лежали на песке на том же месте. Яхту дядя с туристами погнал вдоль косы. Они ждали и надеялись почти на чудо.
– Да не придет он, не отпустят.
– Спорим придет – ответил Саня.
– Спорим на десять юаней – загорелся Жэха, благо после вчерашнего у них юаней было много.
– Вон идет – крикнул Саня и мальчишки побежали встречать Матвея. Жэха споткнулся об камень, стараясь обогнать Саню и упал. Лицо его сморщилось, и он завыл обнимая ногу.
– Ой-ой.
Большой палец сразу посинел и распух. Матвей подошел, опустился на корточки и положил ладонь на Жэхину стопу.
– Смотри на меня Жэха, заживет твоя нога, совсем скоро, отдохни, никуда не ходи.
Жэха как зачарованный смотрел на Матвея не мигая, скоро глаза его закрылись, и он спокойно улегся на песок. Саня опешил.
– А мне что делать?
– Посиди с ним. Хочешь я побуду с вами?
– Хорошо бы. А ты все умеешь лечить?
– Нет, не все. У тебя что болит? – он улыбнулся.
Саня насупился, хотелось сказать, но он еще сомневался.
– Знаешь, у меня мамка болеет. Как одна осталась, так и болеет. Отец уехал на севера да так и не вернулся. Нашел там себе жену. После этого мамка стала злая, у нее все время голова болит.
– Приходи с ней в церковь завтра. Посмотрю. – Саня кивнул.
Матвей был неразговорчив, но они прекрасно пару часов посидели рядом с выздоравливающим Жэхой а потом гуляли по берегу. Жэха теперь был спокойный как слон, он не спеша шел рядом с ними и молчал, хотя обычно его надо было затыкать. Зато Саня все говорил и говорил, и не мог остановиться. Они прошли уже половину Бугажской косы, когда мальчишек прорвало: