Матиас Шандор
Шрифт:
Потом в голову Пескаду пришла такая мысль: допустим, что Саркани и Силас Торонталь проявят должную осторожность (впрочем, это более чем сомнительно) и, разбогатев, уедут из Монте-Карло. Они укроются в каком-нибудь отдалённом уголке Европы, куда придётся следовать за ними. Недостатка в деньгах у них не будет, и они окажутся вне досягаемости для доктора Антекирта.
"Право же, – решил он, – в конечном итоге лучше, если они разорятся; впрочем, я уверен, что этот негодяй Саркани не способен вовремя остановиться, когда ему везёт!"
Что бы там
Это было целое событие для зрителей, следивших за перипетиями борьбы, причём большинство было явно на стороне игроков. Разве их выигрыш не был реваншем, взятым у администрации казино, после того как накануне она широко попользовалась этой наглой "серией семнадцати"?
Наконец, в половине седьмого, когда Силас Торонталь и Саркани прекратили игру, у них на руках оказалось больше двадцати тысяч луидоров. Они встали из-за стола и покинули казино. Силас Торонталь шёл неверными шагами, точно он был пьян, пьян от волнения и усталости. Спутник бесстрастно посматривал на него, опасаясь главным образом, как бы Силас Торонталь не попытался бежать со своим состоянием, завоёванным с таким трудом, и не ускользнул из-под его власти.
Оба молча пересекли холл и, спустившись по лестнице, направились к себе в отель.
Пескад издали следовал за ними. Выйдя из казино, он заметил Матифу, сидящего на скамье возле садовой беседки.
Пескад подошёл к другу.
– Ну как, пора? – спросил Матифу.
– Что пора?
– Выходить…
– Выходить на сцену?.. Нет ещё, дружище!.. Рановато!.. Оставайся за кулисами. Ты пообедал?
– Да, Пескад.
– С чем тебя и поздравляю. Ну, а у меня живот подвело, я же не люблю, когда меня подводят. Но погоди, я своё наверстаю… Итак, не двигайся отсюда, пока я тебя не позову!
И Пескад бросился вслед за Саркани и Силасом Торонталем, спускавшимися вниз по дороге. Убедившись, что оба сообщника велели подать обед к себе в комнату, Пескад решил подкрепиться в ресторане отеля. За какие-нибудь полчаса он, по его выражению, вполне наверстал своё и ощутил приятную сытость.
Затем Пескад вышел из отеля с превосходной сигарой в зубах и занял неподалёку наблюдательный пост.
– Я, положительно, родился, чтобы быть сыщиком! – прошептал он. – Но прозевал своё призвание.
Его интересовал в эту минуту только один вопрос: вернутся или не вернутся эти джентльмены в казино?
Около восьми часов вечера в дверях отеля появились Силас Торонталь и Саркани. Пескаду показалось, что они горячо о чём-то спорят. По-видимому, банкир пытался в последний раз воспротивиться настойчивым уговорам и даже требованиям сообщника, ибо Саркани, наконец, воскликнул повелительно:
– Это необходимо, Силас!.. Я так хочу!
И оба направились по дороге в казино. Пескад шёл вслед за ними, но, к своему сожалению, не мог больше расслышать ни единого слова.
А между тем Саркани говорил банкиру не
– Было бы безумием бросить игру сейчас, когда счастье нам вновь улыбнулось!.. Вы просто потеряли голову. Послушайте, когда нам не везло, мы упорствовали в игре, как безумцы, неужели же теперь, когда нам везёт, мы откажемся от неё, как простофили! Послушайте, нам представляется возможность, – а она, пожалуй, больше никогда не повторится, – стать богачами, хозяевами своей судьбы! Неужели мы упустим её по своей глупости!.. Разве вы не чувствуете, Силас, что счастье…
– А что, если счастье нам изменит? – прошептал Силас Торонталь, который уже начинал сдаваться.
– Нет, тысячу раз нет! – воскликнул Саркани. – Предчувствий не объяснишь, чёрт возьми! Но они охватывают вас, проникают вам в душу!.. Миллион ждёт нас сегодня вечером на столах казино. Да, миллион, и я ни за что не упущу его!
– Так играйте сами, Саркани!
– Мне!.. Играть одному?.. Нет! Только с вами, Силас!.. Да!.. И если бы пришлось выбирать между нами, я уступил бы место вам!.. Счастье улыбается не всякому, и сейчас оно благосклонно только к вам!.. Играйте, и вы выиграете!.. Я этого хочу!
Чего же в сущности добивался Саркани? Он хотел, чтобы Силас Торонталь не удовольствовался выигрышем в несколько сот тысяч франков, ведь они позволили бы ему вырваться из-под власти сообщника. Он был заинтересован в том, чтобы Торонталь стал миллионером или нищим. Получив миллион, банкир вернётся к своей прежней жизни. Оказавшись нищим, он последует за Саркани всюду, куда ему прикажут. В обоих случаях его нечего будет опасаться.
Но хотя Силас Торонталь всё ещё пытался сопротивляться, в нём снова властно заговорил игрок. Он так низко пал, что одновременно и желал и боялся вернуться в казино. От слов Саркани огонь разливался у него по жилам. Судьба, видно, и вправду благосклонна к нему, ведь за последние часы бывшему банкиру удивительно везло, и было бы непростительно остановиться на полпути!
Безумец! Как и все игроки, он смешивал прошедшее с настоящим! Вместо того чтобы сказать: "Мне везло!" – он говорил: "Мне везёт!" Первое было правдой, второе ложью. И, однако, все люди, полагающиеся на случай, рассуждают именно так! Они слишком часто забывают слова одного великого французского математика: "У случая бывают капризы, но не привычки!"
Тем временем Саркани и Силас Торонталь дошли в сопровождении Пескада до казино и на минуту задержались у входа.
– Нечего вам больше раздумывать, Силас! – сказал Саркани. – Ведь вы решили продолжать игру, не так ли?
– Да!.. Я твёрдо решил рискнуть своим выигрышем. Всё или ничего! – ответил банкир, который отбросил всякие колебания, как только очутился на лестнице казино.
– Не мне советовать вам! – продолжал Саркани. – Прислушайтесь к своему внутреннему голосу, а не к моему! Этот голос вас не обманет! Вы хотите играть в рулетку?..
– Нет, в "тридцать и сорок"! – ответил Силас Торонталь, входя в холл.