Матильда
Шрифт:
10
Я позвонила на Крайний Север. Мне повезло, трубку взяла Полин, иначе моей участи не позавидовала бы и Суассонская чаша, [13] окажись она даже из чистого асбеста. [14] А так у нас получился обычный, не слишком радушный разговор, состоящий из горестных вздохов, язвительных замечаний и минимума информации, процеженной сквозь зубы. Меня все это настолько достало, что в конце концов я прогнала ей какую-то немыслимую хрень (знаю, знаю, в этом нет никакой моей заслуги, это просто моя работа), не рискнув послать ее куда подальше. На сегодня эмоций мне было достаточно. Так что, уточнив усталым голосом,
13
Суассонская чаша — по легенде, была разрублена мечом при дележе трофеев после битвы при Суассоне в 487 году одним из воинов, не согласившимся отдать ее королю франков Хлодвигу, который собирался по просьбе епископа вернуть ее церкви. Годом позже на военном смотре Хлодвиг разрубил голову непокорному воину со словами: «Вот так и ты поступил с той вазой в Суассоне». (Прим. переводчика.)
14
Асбест — токсичный канцерогенный материал. Его опасность для здоровья, полный запрет на использование, а также меры по выявлению, изъятию и уничтожению этого материала в ранее построенных зданиях широко обсуждаются во Франции с конца 90-х годов ХХ века. (Прим. переводчика.)
Ха… Как же она сразу расслабилась, маленький мой волчонок… Ее голос стал теплее градусов на десять, и все ее объяснения прояснились. Я, конечно, выслушала все то важное, что она имела мне сообщить, но именно в этот момент поняла, что тягостным годам нашего душевного согласия пришел конец и я съеду с квартиры на улице Дамремон как можно скорее. Жизнь коротка, и уж лучше я соглашусь на изгнание в пригород (бррр), чем буду жить с теми, кому доставляет удовольствие читать мне нотации и строить страшные глаза.
Ненавижу всю эту мораль и морализаторов. Мне на них насрать. Особенно, когда весь этот священный огонь, так греющий им душу, питающий их проповеди, выговоры и благородное негодование, оборачивается ворохом купюр.
Ладно… уф… прекрасная фраза, полнозвучная и красивая, от каждого оборота так и веет дядькой Гюго, вот только все это пустой звон, такой же, как царит в моей голове: десять тысяч евро растворились в воздухе, а в Деда Мороза я уже давно не верю. Даже если этот тип, позвонивший «Папе» из моей записной книжки, нашел мою сумку, он не вернет мне ее содержимое.
Увы, но нет…
Все, конечно, как-то уладится, но, исходя из этого, утверждать, что жизнь прекрасна, уже чересчур.
И где я возьму эти чертовы бабки? Але-оп: мозг снова включился в турборежим. Но теперь это не страшно. Теперь мы перешли к материальному миру, а на материальное нам плевать.
Материальные ценности не умирают в больничной палате.
Единственное «но» заключалось в том, что этот тип предупредил моего предка, — а тот передал его слова моим дурочкам, — что он уезжает из Парижа на весь длинный уик-энд (следующий понедельник — нерабочий день) и предлагает мне встретиться с ним в том же кафе, где я забыла сумку, только во вторник около пяти часов вечера.
Сначала я было подумала, что это какой-то нахал и что он мог бы отдать мою сумку хозяину бара, а потом сообразила, что, может быть, именно из-за этих денег он не решился так поступить. В конце концов конверт был не запечатан… И я, бедняжка, снова уверовала в Деда Мороза…
Позже я пошла проветриться к Марион, и мы отметили мое воскрешение.
Самым достойным образом.
11
Следующие три дня прошли странно. Сестрички устроили себе маленький отпуск (да-да, им двадцать восемь лет и они всегда подстраиваются так, чтобы провести свободное время всем вместе с родителями и их толстым Папуем),
Я не находила себе места. Я ждала. Хоть кого-то, хоть что-нибудь, хоть какого-то облегчения, хоть какого-то разочарования.
Хоть какую-то историю.
Я занялась делами совсем мне не свойственными: уборкой, глажкой, разбором корреспонденции. Я перебирала вещи, бумаги, книги, диски. Просматривала обложки, перечитывала по ходу некоторые страницы. Компьютер я не включала. Занимала руки, чтобы отвлечь голову. Извлекла на свет божий конспекты лекций и материалы к диплому, нашла серию своих эскизов, сделанных в музее машин в Компьене.
Все это было сто лет тому назад, одним прекрасным осенним днем… об этом напоминала мне нежность моей штриховки.
Я спрашивала себя, почему я все это забросила. Мне нравились мои истории про колесные средства, к тому же моя совесть оставалась чиста: я не вносила своего ослиного вклада в ту чушь, которой и без меня хватало в искусстве. Почему вместо этого я продавала какие-то йо-йо? Почему я называла себя Choubi_angel и изъяснялась как придурок, перемежая свою речь этими идиотскими смайликами?
Почему я до сих пор так и не съездила полюбоваться конюшнями дворца Хет Лоо [15] близ Апельдорна, повосхищаться переносимой на носилках очаровательной коробкой акварельных красок королевы Вильгельмины и ее белоснежным катафалком? А? Почему?:-(:-/:’-(
Я училась жить, отказавшись от телефона, смс, мейлов и автоответчика.
Отказавшись от любимой игрушки, за которую хватаешься по поводу и без…
Я училась справляться с апатией повседневности и находить в этом некоторую радость. Скоро ль время варить варенье и вышивать на пяльцах? Я была рассеяна, заговаривалась, думала о… о том мужчине, что уехал на выходные, унеся с собой частичку меня в сумке, перекинутой через плечо. Я думала о том, сколько ему лет, деликатен ли он, хорошо ли воспитан, любопытен ли, звонил ли он по каким-то еще телефонам, прежде чем попробовал номер моего отца, просмотрел ли он мои фотографии, поглаживая экран, пролистал ли мой дневник, заглянул ли в мои документы, чтобы узнать, на кого я похожа — на водительских правах я бритая под ноль (каждый носит траур как может), а на моем абонементе в кино выгляжу эдакой девочкой-припевочкой, — нашел ли он мои презервативы Hello Kitty, мой крем от кругов под глазами, мой листик клевера с четырьмя «лепестками», мои тайны…
15
Летний дворец нидерландской королевской фамилии. Построен штатгальтером Вильгельмом III в 1680-е годы. (Прим. переводчика.)
Изучал ли он все это прямо сейчас, в тот момент, когда я о нем думала? А что там с десятью тысячами? Пересчитал ли он их? Возьмет ли комиссию за свою безупречную службу? Или прикинется удивленным? А, что вы говорите, там еще был какой-то конверт? Не знаю, я ничего не трогал… Да, я и к такому варианту была вполне готова: ведь если он обнаружил мою сумку сразу после моего ухода, то почему просто не догнал меня на улице? Я шла небыстро. Два мохито в желудке, и целая жизнь впереди…
Почему?
Потому что он медленно соображает? Рассеян? Псих? Да, и где же он сидел? И как это я могла его не заметить, если, слегка напиваясь, я больше всего на свете обожаю смотреть по сторонам?
Длинные пасхальные выходные — для того чтобы размеренно и вместе с тем лихорадочно отдохнуть в своей горячо любимой квартире, в которой мне больше не хотелось жить, несколько часов тишины, примирения, накануне встречи, занимавшей все мои мысли, но оставлявшей меня равнодушной.
Впервые за долгие годы мне снилась мама, я видела ее еще не бритой наголо, слышала ее голос. Такой подарок стоил десяти тысяч евро и моря слез, и, если б я это знала, я б уж давно ее потеряла, эту ее сумку…