Матрешка в Лондоне

Королёва Евгения

– Добрый день, мэм. Добро пожаловать в Соединенное Королевство. Меня зовут Оливер Батлер, мэм. Я ваш дворецкий.

Хм, оказывается, когда Фред говорил: «батлер» [3] , он имел в виду «Батлер»! Или наоборот?..

Мне безумно хотелось спросить, где Альфред, но я не хотела показывать дворецкому, что не очень уверенно себя чувствую. Я должна продемонстрировать ледяное спокойствие и владение ситуацией, как подобает настоящей англичанке. Я хорошо подготовилась к переезду в чужую страну, перечитала множество книг и форумов об Англии и англичанах и теперь точно знаю, что у них не принято демонстрировать свое плохое настроение и вообще какие-либо переживания.

Чем лучше ты владеешь собой, тем больше у тебя шансов заслужить уважение. Что ж, придется играть по их правилам. Слуги не увидят меня взволнованной и неуверенной! Я даже не покажу вида, что ожидала увидеть здесь мужа. Пусть дворецкий думает, что мы с Фредом обо всем сами договорились.

3

bottler – (англ.) дворецкий

Мы забрали мой багаж, Батлер подозвал носильщика, указал на чемоданы, а табличку бережно свернул и убрал в свой портфель. Интересно, зачем он ее сохранил? Ведь мог бы просто выбросить! Может, он уверен в том, что встречает не последнюю миссис Тайлер? Я поймала себя на мысли, что отношусь ко всему происходящему с большим подозрением, а все просто из-за страха перед новым, перед этими людьми, которые так не похожи на нас, русских, которые совсем не знают меня и не обязаны любить.

Я попыталась внушить себе, что все хорошо, что всему виной мое волнение плюс разочарование от того, что Фред не приехал меня встречать. Я решила примерить на себя роль восторженной туристки, ведь говорят, что иногда достаточно притвориться, будто у тебя хорошее настроение, и оно действительно таковым становится.

Когда мы вышли на площадь перед зданием аэропорта, я с удовлетворением втянула в себя довольно теплый для начала декабря воздух. Было градусов десять тепла, и, как ни странно, никакого дождя. Мы сели в большую черную машину, и Батлер завел мотор. Я знала, что дом Фреда, который теперь и мой, находится в Южном Кенсингтоне, как и полагается особняку богатого и известного человека. Я придвинулась поближе к окну и приготовилась получить свои первые впечатления о Лондоне.

8

Мы ехали около часа. За окном мелькали дома, по большей части двух-трехэтажные, из темного кирпича, с белыми окнами и крышами из плоской черепицы. Попадались парки и скверы, довольно зеленые, несмотря на начало зимы. В общем-то, архитектура довольно красивая, но темноватая, какая-то вся средневековая. Она была похожа на декорации к фильму-сказке, что создавало ощущение неправды.

Когда мы стояли в пробке при въезде на Тауэрский мост, на капот машины сел ворон. Огромный, черный. Знаю, что англичане уважают их, сама рассказывала ученикам в школе, что Тауэрские вороны считаются одним из символов Лондона. Но для русского человека ворон всегда был плохим знаком. Наклонив голову, он посмотрел прямо на меня. К счастью, мы тут же тронулись, и птица, несколько раз хлопнув крыльями, улетела прочь.

Ближе к центру города здания становились все более высокими и серыми, однако, должна признать, что атмосфера произвела на меня впечатление, меня посетило смутное ощущение, что я окружена замками из капелек мокрого песка.

Двухэтажными автобусами москвичку не удивишь, однако лондонские ярко-красные даблдеккеры выглядели особенно нарядными. Я все больше вовлекалась в рассматривание улиц, по которым мы ехали, и, когда увидела небоскреб-огурец, не удержалась и воскликнула:

– Воу, это же огурец! – причем закричала я, естественно по-русски, на что Батлер, правда, и бровью не повел. Его невозмутимость начинала меня раздражать. Я примолкла. А потом решила продемонстрировать высокомерному дворецкому, что я неплохо владею английским.

– Мистер Батлер, – спросила я по-английски, – что вы считаете самым главным символом Лондона?

– Визжащих

от восторга туристов, мэм, – недолго думая, ответил он, видимо желая напомнить мне мое место. Наверное, это и был пресловутый чисто английский юмор, подумала я и почувствовала, что если так дело пойдет и дальше, то я вскоре смогу совершить чисто английское убийство.

Автомобиль замедлил ход и свернул на подъездную аллею, усыпанную бурыми кленовыми листьями. Почти черные от влаги стволы деревьев в саду создавали не самую жизнерадостную атмосферу. Я заметила, что на сад опускается туман. Машина встала у парадного крыльца. Я выглянула в окно и невольно ахнула. Дом был очень высокий, в три этажа, это был почти замок! Он был темный, свет не горел ни в одном окне. Я поняла, что Альфред не выйдет мне навстречу, неприятное чувство сдавило мне горло.

Батлер открыл мою дверцу, и мне ничего не оставалось, кроме как выйти из машины и последовать за ним. Он распахнул передо мной высокую деревянную дверь и торжественно произнес:

– Добро пожаловать в Тайлер-Холл, мэм.

– Спасибо, Оливер, – благодарно кивнула я и вошла в темный холл, в котором было тепло и пахло чем-то вкусным. Батлер зажег свет, и я увидела, что изнутри дом вовсе не такой унылый, как снаружи. Мысль о сказке про Синюю Бороду, которая только начала топтаться где-то на окраине моего сознания, тут же отступила, и я восхищенно оглядела свои новые владения. Огромный красивый холл с широкой изогнутой лестницей, уходящей вверх. В гостиной виднелись кожаные диваны, высокие шкафы с множеством книг и огромный камин.

– Давайте, я покажу вам вашу комнату, миссис Тайлер, – сказал Батлер и, не дожидаясь моего ответа, подхватил мои сумки и неожиданно легко для его возраста поплыл по лестнице вверх. Я двинулась за ним и на последних ступеньках подумала, что нелегко будет скакать по этой лестнице вверх-вниз каждый день.

На втором этаже был длинный широкий коридор с множеством дверей и картинами на стенах. Из сюжетов на них преобладала охота. Я была готова к тому, что у меня будет своя, отдельная спальня. Фред сказал, что у него нет режима, и он может сорваться с постели среди ночи и сесть за книгу или наоборот вернуться домой за полночь. Я, много лет ютившаяся в однушке с бабушкой, была довольна тем, что у меня будет «только моя» территория. Однако оказалось, что в моем распоряжении целое крыло второго этажа и «своя спальня» на деле обернулась спальней, личной библиотекой-гостиной и огромной ванной.

Кровать была ужасна. Это огромное чудище с балдахином из бархата и деревянными колоннами по периметру. Она ломала все мои представления о хорошем феншуе. Я повернулась к Батлеру:

– Оливер, в Лондоне есть магазин ИКЕА?

Старик кивнул, поджав губы. Он поставил чемоданы у шкафа. Шкаф тоже нужно будет поменять на современный, подумала я и поняла, что никогда не смогу стать настоящей английской аристократкой. Дворецкий собрался было разобрать мои сумки, но я возмущенно остановила его и сказала, что сделаю это сама. На что он тоже возмутился и сказал, что через двадцать минут подаст ужин, мне следует спуститься в столовую.

– Хорошо, спасибо, мистер Батлер, сказала я и быстро закрыла за ним дверь.

Оставшись в одиночестве, я растерянно села на край огромной кровати и хотела было заплакать, но решила потерпеть еще немного. Быть может, Фред появится с минуты на минуту, и все сразу станет хорошо и понятно. Я подошла к большому, от пола до потолка, окну и попыталась рассмотреть окрестности. Но, как я ни пыталась, я не видела ничего, кроме темных кленовых деревьев с остатками желтовато-коричневой листвы, которые терялись в тумане. Казалось, этот дом и этот сад – все, что есть на Земле, и что нет больше ничего: ни Москвы, шумной, но такой понятной, ни России, ни даже Англии – ничего, кроме этого унылого промозглого сада и огромного старого дома, в котором только я и этот угрюмый старик.