Матрица постапокалипсиса
Шрифт:
— И как? Выбьешь?
— Нет конечно, но до завтра дожить надо. Там видно будет, а пожрем мы сейчас.
Бородатый Питер и Васёк с уважением уставились на Петруху. АлеКрею даже стало немного завистно, у себя он такой способности лихо оперировать языком не наблюдал. А Петруха молодец, с водой его тогда выручил, сейчас со жратвой помог. Настоящий товарищ. Пожалуй, во всей этой истории с появлением в новом мире, знакомство с усатым и пройдохистым Петрухой было самым важным и значимым моментом. И что самое интересное — в действиях Петрухи АлеКрей не видел никакого мелочного корыстного мотива, помогал он ему не с целью получить что-то взамен и, наверное, не для того, чтобы «вдеть» его на какие-то будущие дела,
Внезапно возле костра раздался шум, крики и гам. Компания вскочила и ошалело уставилась на открывшуюся их взору картину. А посмотреть было на что. Пока они разбирали устройство Беспределья, тётки закончили с приготовлением ужина и первыми же стали его жрать. Две ели, а третья стояла на страже их «узкокорпоративных интересов». Все остальные стояли рядом молча, покорно ожидая своей очереди. Но не потертые судьбой и частично Беспредельем Васисуалий и Эрнест Спиридонович. Интеллигенты, прикинувшись полными лохами, сначала вяло ходили возле котла кругами, поругиваясь на тёток и, улучив момент, когда те перестали обращать на них внимание — дескать, собака лает караван идёт — молнией бросились к котлу, оттолкнули Нинку с Зинкой, откуда только силы взялись и жадно, как свиньи из корыта, стали хлебать варево, загребая его руками. Когда с тёток спало первоначальное охуение от злоебучести интеллигентов они бросились в контратаку, тройным тараном интеллигенты были смяты, но в жестокой обороне не сдались просто так, а утащили за собой котел, вернее котел просто перевернулся в драке и всё содержимое вылилось на землю. Китайцы, индус и смуглый толи таец, толи камбоджиец тут же упали на животы и стали жрать прямо с земли, не дожидаясь пока варево впитается.
В этот момент на место несостоявшегося ужина ворвались урук-хаи и начали лихо орудовать нагайками. Досталось всем, и теткам, и интеллигентам, и азиатам, и даже Гельмуту, который вообще стоял в стороне и в сваре участия не принимал никакого. Один из урук-хаев при этом приговаривал «ну вот и покушаете нагаек на ужин». Отоварив пленных урук-хаи убрались восвояси, пообещав на прощание, что на завтрак никто ничего не получит, кроме кружки воды.
— Ну вот и поели ужина. — расстроился Петруха. — Вот интеллигенты сволочи, ни себе, ни людям.
— Да нет, молодцы на самом деле. — возразил Васёк. — Все думали, что они конченные пиздоболы, на действие не способны, только рефлексировать могут. А они вон как учудили, отбили котел на несколько секунд. Хоть немножко но пожрать успели.
Утро началось рано и началось оно с сюрприза. Урук-хаи куда-то резко засобирались. Петруха, который весь вечер шлялся по периметру пятачка на котором размещались пленные сообщил, что они собрались атаковать нацистов внезапным налетом. Дескать, главный урук-хай, которого, оказывается звали на самом деле не «господин начальник», а атаман, собрал совещание, по итогам которого пришёл к выводу, что «лавинной атаки» урок на варгах с шашками наголо человеческий лагерь не выдержит. Потери возможны, зато количество пленных всё компенсирует. Поэтому решили нападать. Участвуют все, кроме «безлошадных».
Урук-хаев без варгов оказалось всего двое. Старый и молодой. По всей видимости в лагере они были на хозяйственных позициях и в грядущем набеге считались потенциально бесполезными. Поэтому атаман оставлял их на лагерь и охрану пленных. Почем-то уруку-хаи считали, что глупым людишкам не придет в голову сбежать из-под такой символической охраны. Впрочем, атаман оказался не так-то прост, выдернув с пятачка теток он выдал их короткие деревянные палки и приказал поддерживать среди пленных порядок. Тётки, обалдевшие от такой чести, чуть не взяли под козырек с криком «Служу урук-хайскому союзу!»
Можно было считать урук-хаев самонадеянными, раз они всерьез думали, что пара урок и «капо» из трёх хабалистых теток сможет удержать от побега дюжину пленников, но расчёт их был прост как медный грош. Атаман урок резонно полагал, что даже если кто-то из пленных сумеет дать деру, то вернувшиеся с удачного набега урук-хаи легко нагонят его вновь, свалившегося в сухую пыль степи с нулевой бодростью. И нельзя было сказать, что они так уж и неправы.
— У нас шанс. — ткнул АлеКрея в бок Петруха. — И это даже не обсуждается. Уркам этим пиздец однозначный, куда им с шашками и пиками на пулеметы. А вот после того как их там положат, боюсь что нацисты захотят наведаться сюда. И менять один плен на другой желания у меня нет.
— Что предлагаешь?
— Если сблатуем Гельмута, то с Васьком и Питером нас будет пятеро. Против двух урок и трёх теток в компании с придурком-индусом повоевать можно. Свалим их, заберем что в лагере съестного и полезного осталось, вещички свои вернем в конце концов и двинем в противоположную от лагеря нацистов сторону. Только делать всё будем тактически грамотно, на рожон нам переть резона нет, чай не цейтнот.
— На теток можно интеллигентов натравить. — вмешался в обсуждение плана восстания Васёк. — Они считай смертники, тетки им вчерашнего не простят и единиц жизней посшибают, если вообще не пришибут, урки ведь могут и глаза закрыть, чего им какие-то интеллигенты если такая жирная добыча ожидается.
— Разумно. Что ж, как говорится, инициатива имеет инициатора, так что с интеллигентами договариваться будешь ты, а я пойду с Гельмута прощупаю на предмет участия в нашем небезнадежном предприятии. Начинаем через час, Васёк с интеллигентами берет на себя теток, а мы уруков постараемся заломать. Сейчас они ещё на стреме, но через час точно успокоятся.
Пока компания обмозговывала план восстания тетки раздавали воду. Интеллигентам вместо воды выдали по нескольку ударов палок, тетки с удовольствием прибили бы их на месте, но старый урук-хай рыкнул «мол не переусердствуйте там» и тетки вынужденно отступили, но намекнули, что потом ещё добавят «угощеньица». Эрнест Спиридонович и Васисуалий вид являли жалкий, но гордый и независимый. Не так-то просто сломить интеллигента, почувствовавшего себя у последней черты.
Васёк подвалил к интеллигентам гоголем, презрительно сплюнул рядом и опустившись на корточки как заправский блатарь цыкнул языком и процедил сквозь зубы.
— Ну чо фраера, попали вы глубоко и конкретно.
— Что вам угодно, милейший? — Эрнест Спиридонович уставился на Васька с видом девственницы, изнасилованной взводом солдат. — Хотите тоже потоптаться на растоптанных людях?
— Больно надо. Я вам не Нинка с Зинкой. Это пусть они думают, что я вас допинывать подошел, у меня же цель другая.
— Позвольте полюбопытствовать какая?
— Спасение я вам пришел дать.
— Это как?
— Слушайте и запоминайте, сейчас в лагере всего двое урок плюс эти тетки, а это наш шанс бежать.
— Куда бежать, голубчик? Как только эти уродливые зеленые создания вернутся, они на своих ужасных волках нас быстро найдут и после этого будет ещё хуже, чем сейчас.
— Урки не вернутся.
— Как не вернутся? А что же с ними случится?
— Они решили куснуть каравай, который на вид хлебный, а на вкус каменный. Зубы поломают короче, так что назад скорее всего никто и не вернется, а если кто и вернется, то тем точно до нас дела не будет. Такие вот дела.