Матрица постапокалипсиса
Шрифт:
— Нет.
— Плохо. Очень плохо. — сделал вид, что расстроился Мошо. — Люди храму нужны. Чем больше людей Крышеня славят, тем сильнее и чище свет Его любви к нам. Ты, кстати, давно очнулся?
— Не знаю. Пожалуй, что и пару часов назад. — Ипак ударил последнюю рыбу об камень и вдруг застыл с какой-то дурацкой улыбкой на лице.
— Ты чего? — испугался Мошо. Если парень вдруг непонятно на почве чего свихнулся, то плохо дело. А вдруг и его это тоже коснется?
— Уровень дали! — улыбка Ипака стала ещё шире, растянувшись буквально до ушей. — 5 свободных баллов для распределения. Сейчас ловкость с силой как повышу!
— Ты это… — погрозил
— Ну ладно. — немного расстроился Ипак, но спорить не стал. — Оно и верно, каши не просят, так что пусть лежат. Рыбу-то есть будем?
— И как ты её есть собрался? — скептически взглянул на чешуйчатые тела Мошо. — Она же сырая. К тому же, вдруг мы с тобой в каких-то прошлых жизнях были рыбами? А? Как мы её тогда есть сможем? Ох и трудно будет это сделать. — сказав это, Мошо наигранно схватился обеими руками за голову и стал раскачиваться словно в трансе.
Ипак растерянно застыл на месте, переводя взгляд то на новоявленного духовного гуру, то на наловленную рыбу. В руке он держал странный цилиндрический предмет оранжевого цвета длинною в локоть.
— Что это у тебя? — прекратив шоу, Мошо с любопытствовал уставился на предмет.
— Я называю его огневик. — Ипак сделал неуловимое движение пальцем и из оранжевого цилиндра вылетело 4-дюймовое узкое белое пламя. — Думал с его помощью разжечь костер и в углях испечь рыбу.
— Костер — это хорошо. — Мошо на секунду задумался. — Увидев дым от костра сюда пойдут люди. Ведь всё живое тянется к живому и подобное к подобному. Так и мы с помощью костра притянем к себе людей. А потом, так уж и быть, запечем в углях рыбу. Я думаю, что Крышень прикроет нас в этом вопросе, ведь голодными его славить получится плохо, да неискренне, а фруктов и ягод мы пока не надыбали.
Услышав решение гуру, Ипак обрадовался и стал спешно сооружать костер.
— Подбрасывай траву, мох и сырых веток. Только не переборщи. Дым будет белым и клубящимся, хорошо заметным со стороны. — давал профессиональные советы Мошо, наблюдая как языки пламени жадно стали лизать сухой кустарник и высохшие ветки. — Видно далеко будет. Те, кто вдоль реки пойдут обязательно на огонёк заглянут. Не пройдут мимо.
Хитроумные расчёт Мошо оправдался на все 100. В течение того времени, что они сидели у костра к ним вышли четверо.
Первой появилась яркая черноволосая женщина слегка за тридцать с тяжелым бульдожьим подбородком и ястребиным носом, чем-то неуловимо похожая на сову. Представилась Шиксой и тут же набросилась с расспросами на новоявленных адептов Крышеня.
Вербуя её в члены своего культа Мошо поднял «красноречие» и «религиозную пропаганду» на единицу, дополнительно восстановив навык «манипуляция». Шикса оказалась крепким орешком и вербоваться за здорово живешь не собиралась. Но прослушав грамотно выстроенные речи гуру, что быть под «крышей» Крышеня куда выгоднее и перспективнее чем без оной, в итоге дала себя уговорить и приняла «Крышеня в сердце». Мошо же, оценив её напор и темперамент, тут же предложил ей пост своего личного секретаря. В культе начала складываться структура.
Шикса оказалась способной ученицей и исполнительным секретарем. Чётко усвоив основы проповедуемой Мошо шизы, следующих визитеров она взяла в обработку самолично. Тощий, истеричный мужик, сначала кричавший, что в гробу он видел всех
Явившиеся позже других, когда костер уже погас и Ипак в углях начал печь рыбу, тетка под 50 и прыщавый оболтус с глуповато-детским лицом лет тридцати, оказались для Шиксы и Мошо ещё более легкой добычей. Они без всякого сопротивления приняли «крышу» Крышеня и согласились пойти в храм славить его сколько будет нужно. На самом деле им было всё равно, хоть крышень, хоть вышень, хоть стенышень, лишь бы нашелся хоть кто-то, кто бы выразил готовность думать и принимать решения за них.
Мошо довольно потирал руки. Не успело зайти солнце, вернее солнца, а он уже «запилил» собственный культ. Покопавшись в памяти, он сумел собрать и склеить в единую картину обрывки образов. Выходило, что разного рода предприимчивые люди, преуспев в деле генерации разного рода эзотерической шизы, делали на этом неплохой бизнес, создавая разного рода тусовки, где успешно окормляли биомассу, превращая слабых, несвободных и инфантильных людей в преданных последователей и личных слуг.
Правда государства и крупные религиозные корпорации, видевшие в такой деятельности конкуренцию, старались преследовать и притеснять всех этих разномастных «гуру». Однако к середине 21-го века, когда государства одряхлели и ослабели, а религиозные корпорации договорились между собой и поделили рынок, «гуру» стали чувствовать себя лучше, вот только паствы перестало на всех хватать. Уж больно много стало желающих окормлять.
В мире Беспределья, где пока ничего не было слышно ни о государствах, ни о других культах и «гуру», Мошо имел все шансы очень круто развернуться. Люди растеряны, дезориентированы, готовы схватиться за любого, кто подарит им надежду, пообещает защиту и еду, и поверить в любую шизу, которую тот будет толкать. А что тут удивительного? Раб не может без хозяина. Потеряв одного, он, испытывая жесточайшую духовную пустоту, тут же мчится на поиски другого, кто даст ему «смысл жизни» и всё остальное для верного служения.
Подобные мысли, как бы сами собой возникшие в его голове, принесли ему +1 к осознанности. И именно это заставило его немного забеспокоиться. Ведь если осознанность отвечает за способность адекватно воспринимать, то есть отдуплять, реальность и, приходя к истинному пониманию происходящих в ней процессов, ты получаешь рост этой самой осознанности как своей характеристики, то не получится ли так, что, повысив осознанность как характеристику персонажа за счёт свободных баллов, новый житель Беспределья станет лучше понимать, что вокруг него происходит? А ведь такое вполне возможно. И если те, кого он сейчас окормляет так сделают, то всё, прощай тогда идея культа. Осознанным людям шизу не толкнешь.
Мошо внутренне похвалил самого себя за то, что не дал Ипаку распределить свои баллы. А ну как кинул бы он хотя бы один в осознанность ради интереса? Что тогда? Выкупил бы он его, Мошо, с потрохами, да и послал бы куда подальше. Нда, засада. И что делать пока непонятно. Ну да ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, может и не так велика угроза от этой самой осознанности, как сейчас кажется.
Прежде чем вся честная кампания приступила к поглощению приготовленной Ипаком печенной рыбы, Мошо призвал всех помедитировать, сосредоточившись на выражении любви Крышеню за предоставленную пищу. Проблема оказалась в том, что никто, в том числе и сам Мошо, не имел представления о том, как этот Крышень выглядит.