Матрица жизни на Земле. Том 4
Шрифт:
Я уже четко понимал, что Любовь является главным катализатором Мысли и что на Том Свете нет возможности жить без Энергии Любви. Там, на Том Свете, человек, даже самый плохой человек, вынужден играть по законам Бога, он вынужден быть чистым и хорошим; в противном случае он не получит от Бога его собственной энергии — Энергии Любви, без которой он не сможет нормально жить, управляя посредством своей Мысли всем и вся, а будет вынужден лежать где-то в закоулке Того Света в виде слабого энергетического комочка.
Полностью погрузившись в свои мысли, я осознал, что жизнь
Именно об этой самой Любви люди слагают легенды, именно об этой Любви судачат на каждом углу… поскольку Любовь есть легендарная Жизненная Сила, та сила, которая дала нам с вами прекрасную и вечную жизнь, разнообразие которой столь велико, что жить вечно, извините, не скучно! Обидно, правда, если ты в следующей жизни перекочуешь в тело червя, которого, не дай бог, насадят на крючок.
Бог, видимо, накачивает любое существо Жизненной Силой, то есть Энергией Любви. Но дает Он эту жизненную Силу (или Любовь!) не телу, а дает эту Силу — Духу, который влетает в тело (не дай бог в… тело червя!). Когда живое существо умирает, то вместе с Духом уходит на Тот Свет и вся его Жизненная Сила (или Любовь!), без которой Дух не может существовать на Том Свете в виде формы жизни, называемой «Мысль». А тело так и остается лежать неподвижным в том пространственном мире, откуда ты (человек или… червь) ушел. Но никто не понимает, видя неподвижное мертвое тело, что это тело мертво только из-за того, что его покинула…
Любовь, та самая Любовь, которая порой (особенно в период прыщавой юности) будоражит кровь чем-то таким… таким… таким, от чего все… наливается Жизненной Силой. Если осознать, господа, что Любовь есть Жизненная Сила, то можно понять, что те люди, которые отдают свою жизнь — или почти не имеют Жизненной Силы, коплению денег, не имеют так и прозябая в окружении денежных купюр закомплексованным импотентом, сила которого состоит лишь в том, что он может купить тех, кого… «наградил» своей энергией Дьявол, да и тех, кому… свернутая в трубочку стодолларовая бумажка порой заменяет… небольшой… половой член.
Вот и ходят богатеи с отвислыми плечами и обвислым… да и грусть от отсутствия в душе Жизненной Силы (под названием Любовь!) сквозит в глазах… потому что они, богатеи, разменяли настоящую любовь к Богу на поганую «любовь» к деньгам (от Дьявола!). Они, эти богатеи (дураки!), страдают, глубинно страдают от того, что у них мало Жизненной Силы (Любви!), потому что они продали ее Дьяволу, а именно его отпрыску по имени «Соблазн», который лукаво нашептывает, что ты (дурак!), владея бумажками (деньгами!), будешь владеть всем миром… как Бог. Но Бог — это не бумажки! Бог — он столь велик и могуч, что часть его Жизненной Силы (Любви!), отданная
— Эрнст Рифгатович! — послышался голос Светы.
— Что, Света?
— Да так, ничего. Просто окликнула вас, да и все.
— А-а.!
— Вы какой-то загруженный. Может быть вы, Эрнст Рифгатович, печенья хотите? С чаем… Что просто так чай-то гонять?!
— Водки я хочу… горькой водки, Света!
— Но ее нет.
— Да и бог с ней, с водкой-то!
— Эрнст Рифгатович! В шкафчике под раковиной, там, где эта… хлюпалка стоит…
— Какая такая хлюпалка?
— Ну, как ее? Вантузом, вроде как, называется.
— Как? Вантузом?
— Да.
— А что это такое — вантуз?
— Хлюпалка.
— А что это такое — хлюпалка или… как ее?
— Вантуз.
— А что это такое… в целом?
— Ну… это вакуумное устройство, с помощью которого раковины прочищают, когда она, раковина, засорится и когда грязь надо подсосать на себя, а потом дальше отправить туда, куда ей надо плыть… грязи-то.
— А-а-а! — догадался я.
— Так вот там, — продолжала Света, — в шкафчике под раковиной, где эта хлюпалка или… вантуз стоит, среди пустых пол-литровых банок, которые кто-то для чего-то копит…
— А сколько их там? — перебил я. — Пол-литровых банок-то?
— Ну… штук пять.
— А кто их, интересно, копит там?
— Ну… Ваши секретари, наверное, Эрнст Рифгатович.
— Для чего?
— А вдруг… пригодятся… пол-литровые банки… в хозяйстве. Но там, под раковиной еще…
— Что там еще?
— Там уже года два как стоит трехлитровая банка с мёдом, — сконфузилась Света.
— А что она там рядом с хлюпалкой стоит-то?
— А дело в том, что мед там, в банке этой, уже кончился, но на дне немного осталось. Выкидывать-то жалко… Мед ведь там остался, но… его не достать. Тонкую женскую руку надо засунуть по локоть в банку, чтобы выгрести мед. Ваша рука, Эрнст Рифгатович, туда не пролезет.
— А что, не суют-то туда руку по локоть… секретарши мои?
— Иногда ведь длинный рукав мешает…
— А-а.
— А самое главное, — продолжала Света, — обычно как-то не хочется остатки на стол подавать… меда, особенно. Ведь сладкое должно быть еще и душевно сладким, чтобы… всегда чувствовалось, что когда ты кушаешь сладкое, то и… на душе сладко.
— А что обычно с остатками меда делают, выбрасывают что ли?
— Ну… кто что, — уклонилась от ответа Света, -
Ваши секретарши ведь в трудном положении находятся, — выбрасывать остатки меда жалко, а подавать их на стол неудобно. Вот и стоит трехлитровая банка с остатками меда уже два года рядом с вантузом.