Матушка для полуночника

Каримова Лука

— Вернусь вечером, как закончу с камерами и обходом, — Руслан помахал мне рукой и нажав на педаль газа, с ревом уехал.

Я потоптался у подъездной двери и вошел внутрь. а ночью, обернувшись летучей мышью — прилетел к Арине. Найти ее палату оказалось не так легко, вампирское обоняние перебивали медицинские запахи и примесь чужой крови.

Арина лежала в палате. Дышала она самостоятельно без помощи аппарата. На изгибе локтя был зафиксирован катетер, а на пальце датчик пульса. Голова обмотана бинтами, от ссадин в тот вечер ее спасла верхняя одежда, но судя по записям в медицинской карте: ей была проведена

операция на сломанной ключице, трещины в некоторых костях, сломанная правая рука. Я бесшумно выдохнул «Если бы Матвей не поил ее своей кровью, она могла сломаться как кукла. Кровь сделала ее кости прочнее чем у обычного человека. Но удар был такой сильный, что совсем без переломов не обошлось».

Я обошел кровать и провел кончиками ногтей по здоровому запястью, женские пальцы дрогнули, но Арина так и не проснулась.

— Поправляйся… — прошептал, касаясь ее виска.

Глава 9

Арина.

Я проснулась от бьющего в лицо солнечного света, который заливал комнату в пастельно голубых тонах. Левая рука странно онемела, но заметив воткнутый в нее катетер я поняла почему. Пошевелив пальцами, поморщилась, захотелось немедленно вытащить его.

Голова болела и была такой тяжелой, словно вместо мозга там находился свинец. Разлепив пересохшие губы и проведя по ним языком, ощутила их шероховатость и трещинки.

— Черт… — прохрипела я сдавленно проглатывая слюну «Неужели не могли мне их смазать», — мне вспомнилось, когда я в последний раз лежала в больнице. Тогда я потеряла ребенка и провела в общей палате, с другими пациентками три дня, прежде чем Коля забрал меня домой. Хмурый и недовольный — это был мой второй выкидыш. Слез не осталось и сейчас, я снова в больнице.

Увидев сбоку от кровати кнопку, я нажала на нее, надеясь, что ко мне быстро придет медсестра и объяснит все что произошло. В голове стоял туман, последнее что я помнила, как вышла из антикварной лавки, а дальше провал и невыносимая боль.

Ко мне заглянула приятная немолодая женщина в брючной форме белоснежного цвета и в забавной шапочке с утятами. Эта шапочка заставила меня улыбнуться.

— Как хорошо, что вы наконец-то очнулись. Врач говорил, что чудом спаслись! — она проверила мои показатели на мониторе.

— Простите, вы не могли бы вытащить катетер — у меня рука онемела.

— Ох, даже не знаю. Врач ничего такого не велел…

— Пожалуйста, — взмолилась я.

— Ну ладно, но если понадобится, то придется заново его вводить, будет неприятно, — предупредила она осторожно отклеивая специальный пластырь и вытаскивая пластиковую трубочку.

Стиснув зубы, я перетерпела боль, стараясь не морщиться. Сразу стало легче.

— Спасибо, так гораздо лучше. Вы не расскажете, что произошло?

— Ты совсем ничего не помнишь? Тебя привезли в машине скорой помощи, с тобой твой муж был.

— Муж? — я нахмурилась, на ум пришел почему-то Николай, но я тут же отбросила эту идиотскую мысль. Какой к черту Николай?

— Да, такой привлекательный, с длинными черными волосами. Одет в костюм. Он к тебе почти каждый день приходил. Ты ведь две недели пролежала в коме. Первое время, когда тебя тошнило и то, едва успевали тебя перевернуть, чтобы ты не захлебнулась — это все последствия от ушиба головного

мозга, плюс травма грудной клетки, многочисленные трещины в ребрах, перелом ключицы и правой руки, — она продолжила перечислять травмы и я пришла в ужас от того, как вообще осталась жива. — Тебя сбила машина, и сразу отвезли в реанимацию. Ты пролежала там чуть больше недели и на днях тебя перевели в обычную палату, но твой муж договорился, и ты оказалась в одиночной. Какой он у тебя заботливый, кстати, сейчас приемные часы, вот он обрадуется, когда узнает, что ты пришла в себя.

— Тебе ничего не нужно? Может покушать принести или помочь сходить в туалет?

Вопрос о еде заставил меня почувствовать голод. Ведь сколько я не ела?

— Да!

— Хорошо, жди, скоро вернусь, только постарайся сама не вставать, — строго предупредила она. — Ты еще слишком слаба, голова может закружиться и упадешь в обморок, повредишь всей работе хирурга, которую он над тобой провел.

Когда она ушла, прикрыв дверь, я первым делом попыталась осторожно встать. Опираясь на локти, коснулась босыми ногами мягкого ворсистого коврика, плиточные полы оказались с подогревом «Сколько же стоила эта палата?», — Николай никогда не раскошеливался на подобное.

Вестибулярный аппарат был нарушен и меня немного шатало, каждый раз ведя в сторону. Шаг за шагом, я дошла до туалета, здесь же была и душевая кабина.

Держась за специальный поручень для инвалидов, я сняла с себя злополучный подгузник, радуясь, что теперь могу обойтись без него и справила нужду самостоятельно.

Взглянула на себя в зеркало: от долгого лежания волосы спутались, голова обмотана бинтами, я не могла понять делали мне операцию там или нет. Кожа до ужаса бледная, я могла разглядеть каждую венку, глаза впали и покраснели, темные круги не улучшали облика. Я выглядела как оживший мертвец, еще и с переломами. Ключицу украшал свежий шов от вида которого мне стало нехорошо. Я осторожно умылась одной рукой и почистила зубы одноразовой зубной щеткой. Мечтать о том, чтобы полностью помыться я не могла. Здесь бы мне понадобилась помощь медсестры.

Опираясь о стену и чувствуя легкое головокружение, я дошла до окна и восхитилась. Землю, деревья, все покрывал пушистый, падающий с темного неба снег. Сколько же я пропустила?

— Матвей… — прошептала я и резко повернулась, чтобы вызвать сестру и спросить где мои вещи, мобильный телефон, но едва не упала, потеряв равновесие. Меня бережно подхватили сильные руки и прижали к твердой мужской груди.

— Зачем ты встала? — строго спросил Эржбет. — Ты все еще не восстановилась, в любой момент может закружиться голова или тебе еще хочется проваляться здесь? — хмуро но не зло спросил он.

— Хотела позвонить Матвею, как он там? — хрипло спросила я, глубоко дыша и стараясь чтобы тошнота прошла.

— С ним все хорошо, ведь я рядом. Чего не скажешь о тебе, — он подвел меня и помог улечься в кровать. К нам как раз вернулась медсестра с подносом.

— Добрый вечер, проголодалась ваша супруга, — она хотела поставить поднос на стол, но Эржбет забрал его.

— Благодарю вас за заботу, я сам ее покормлю, можете идти, — он был так любезен, по-доброму ей улыбнулся что я подумала, может, мне это чудится, и травма головы оказалась сильнее чем я предполагала.