Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
— …Да, остается подкуп. Мы выходим на офицера нези и предлагаем… Скажи, сколько?
— Миллион долларов, — сказал Томпсон.
— Что? — она сделала большие глаза, — Миллион за действия, однозначно караемые расстрелом?
— Маловато будет, — признал подполковник, — наверное, надо предложить миллионов десять.
— Отлично! — она улыбнулась, — Десять миллионов! Но что офицер-нези может за это купить?
— Гм… Не знаю. Покупают же что-то наши уроды — мультимиллионеры.
— Да, Томас. Наши уроды покупают статусные товары. Символы близости к вершинам власти.
— Именно я? — уточнил Томпсон.
— Да, именно ты. На десять миллионов долларов.
— Так… Я бы помог знакомым ребятам организовать кругосветные туры на дирижабле. Бизнес перспективный, просто нужно около трех миллионов баксов на демо-полет. Еще, я бы вложил деньги в игровое обучение выживанию. Это тоже придумали мои знакомые. Дело верное.
— А как насчет чего-нибудь для себя? — спросила спецагент Смит.
— Для себя, — сказал полковник, — это всякая всячина примерно на миллион.
— Я тебя поздравляю, Томас! Ты типичный нези.
— Что?
— Ты слышал, что я сказала. Ты типичный нези.
Подполковник Томпсон молча подошел к автомобилю, порылся под сидением, вытащил оттуда небольшой пакет, вернулся, и протянул Джоан фляжку.
— Выпей-ка виски. Это помогает от обострения профессиональной паранойи.
— Спасибо… — она сделала маленький глоток, и вернула фляжку, — …Но, ты не так меня понял. Думаешь, я заподозрила, что ты меганезийский шпион? Так вот: ничего подобного. Просто, ты относишься к жизни, как нези. И тебе даже не приходит в голову гнаться за престижем, лезть к вершине Вавилонской башни, сталкивая по дороге других претендентов, и рисковать шкурой, стремясь стать самым крутым, самым главным, первым после бога.
— Джоан, если это признак типичного нези, то в Америке больше нези, чем в Меганезии.
— Так и есть, Томас. А ты думал, откуда взялись нези в Меганезии?
Она выдержала красивую актерскую паузы, и продолжила:
— В том-то и дело. Они — это мы, которых достал шантаж, достал подкуп, достали всякие уроды, лезущие по нашим головам к вершине Вавилонской башни. И если какой-то урод приезжает и начинает примериваться к нези с шантажом и подкупом, то ему на хрен откручивают голову!
— Доходчиво, — оценил подполковник, — только вот странно слышать это от человека, который недавно говорил, как мечтает сделать карьеру и забраться на эту самую Вавилонскую башню.
— И все-таки, ты меня не понял, — со вздохом, сказала она, — придется повторить. Мне не нужна вершина башни. Я с детства хотела и сейчас хочу лишь добраться до того этажа, где красивая кабинетная работа в уютном кресле за чистым столом, и с красивым видом из окна. И даже не работа, а нескучная легкая видимость работы, со служебными командировками непременно в курортные точки нашей многоликой планеты. Эта видимость работы ждет меня на каком-то из островов Океании, где я буду незаменимым боссом агентуры CIA. Я хочу схватить этот шанс.
— Твое
— Просто, я надеюсь получить от тебя еще какой-нибудь полезный совет.
— Вот тебе четыре совета. Помогай тем, кто рядом. Выполняй обещания. Не захватывай то, что принадлежит другим. В остальном, живи, как ты хочешь, и дай другим жить, как они хотят.
— Звучит, как императивы какой-то религии, — заметила спецагент Смит.
— Это Tiki, обычай нези, — пояснил Томпсон, — соблюдая его, ты избежишь многих проблем.
— Спасибо, Томас. Это ценное сообщение. А сейчас, наверное, уже пора одеваться. Время.
— Да, Джоан. Наверное, пора.
Он довез ее до аэродрома. Там они довольно нейтрально поцеловались, и он поехал обратно в Хагатану. И только уже на полпути он заметил посторонний предмет, прицепленный к панели радиоприемника. Это был оригами — журавлик, аккуратно сложенный из блокнотного листа.
«Бывают женщины — журавлики. Мужчине, оказавшемуся рядом с ними, рефлекторно хочется взять их на руки и помочь им взлететь». Значит, Джоан не забыла эту его фразу, сказанную в конфликтный момент в ходе их первого разговора в Таиланде. А сейчас Томпсон был рад, что помог ей взлететь. Хотя он чувствовал горечь расставания (вероятно — навсегда), но на уровне логики, понимал, что все равно никаких перспектив у него с Джоан не было. Такие дела…
Реплика легендарного японского имперского истребителя «Zero» была раскрашена так, будто участвовала в эпическом налете на Перл-Харбор в 1941 году. Но, сходство данной реплики с оригиналом достигалось только снаружи, а кабина выглядела вовсе не так, как у одноместного истребителя. Скорее, как салон открытого 4-местного автомобиля. Не то, чтобы крыша совсем отсутствовала — ее заменял овальный фонарь из оргстекла. И еще одно отличие от автомобиля: дублированное управление. Штурвалы торчали перед обоими передними сидениями.
— Выбирайте любое из четырех мест, док Смит, — предложил пилот, на вид обычный молодой мужчина, чуть выше среднего роста, в меру крепкий, этнически, наверное, мексиканец, хотя об этническом типе можно было судить только по некоторому акценту, и еще, по геометрии скул. Большую часть лица пилота закрывали массивные очки, вероятно — прибор ночного виденья.
— Я могу выбрать вообще любое место, в частности, одно из двух пилотских? — спросила доктор археологии Джоан Смит (имя ей не меняли — зачем менять такое распространенное имя).
— Да, именно любое! — весело подтвердил пилот, — А если вы выберете пилотское, то я дам вам порулить, если, конечно, вы захотите.
— Я не готова сопротивляться искушению! — сказала она и уселась в правое пилотское кресло.
— Ну, поехали, — объявил пилот, стремительно заняв левое кресло, задвинув фонарь кабины, и перебросив несколько тумблеров на панели. Еще полминуты, и «Zero» взмыл в бархатно-черное звездное небо над Кокосовой лагуной…
«СЛИШКОМ быстро работает пилот», — подумала Джоан Смит.