Маулихакти или Вернись ко мне!
Шрифт:
А вот удар плети пришелся на проселочной тропинке. Там на травке и нашелся Белый с травмированным коленом. Он пытался вылечить себе ногу, поэтому не сразу заметил меня. Хотя как можно не заметить окровавленную фигуру? Мужчина поднял голову, и я увидела короткие каштановые волосы, обычные серые глаза и простое лицо. Никогда бы не сказала, что этот человек убийца. Хотя и про себя я бы такого не сказала, а уже прикончила двоих. Он изумленно открыл рот, но на большее его не хватило.
Я выбросила руку, предварительно представив чего хочу. Облако рухнуло на него, как кусок красноватого стекла с высоты
Эльф нашелся на том же месте, под моим же щитом. И почему он не пропал? Убрать щит, а точнее захотеть, чтобы он пропал, стоило еще одного приступа головной боли. Я рухнула на колени рядом с белобрысым и только тут поняла, что рана куда серьезнее, чем мне казалось издалека и в темноте. Крови под ним натекло столько, что хватило бы на ванну. Невольно скривилась, понимая, что сейчас придется сделать, и что меня ждет потом. Но куды денисься, с подводной лодки?
Прислонила левую руку к ране. Она меньше пострадала. Эльф дернулся и приоткрыл глаза. В серых зрачках боль и пелена.
— Коум? — шепотом спросил он.
— Ага, — устало согласилась я. — Ты лежи смирно, я сейчас дух переведу и помогу!
Потрескавшиеся губы растянулись в усмешке.
— Дурачок, это клинки Белых… Мне уже не помочь. Коум, прости меня! — его лицо стало расслабляться, а зрачки закатываться куда-то в область третьего глаза.
— Эй! А ну не сметь подыхать без разрешения! — взревела я и от души врезала пострадавшей правой рукой по лицу эльфеныша.
И тут же об этом пожалела, потому что боль страшная и, кажется, я содрала себе обугленную кожу. Скривились и сжали зубы мы одновременно. Когда я с трудом разлепила один глаз, на меня уже смотрели изумленные глаза Амалиэля.
— Маулэя!? — простонал он.
— Узнал? Это приятно, а теперь заткнись и дай собраться с силами.
— Маулэя, вы должны уйти отсюда! — с трудом проговорил он и даже попытался оттолкнуть меня.
— Заткнись, говорю! — зашипела я.
Прикрыла глаза и попыталась позвать красное пламя. В ответ — шиш. Внутри лишь холод. Хотелось спать, ноги стали покрываться инеем, руки дрожали. Откуда нашлись те крохи, что нехотя поползли к эльфу? Не знаю, думаю, что только на одних морально-волевых. Боль в голове была такая, что даже орать не было сил, горло сдавило. Мозг просто отказывался фиксировать столько страдания на квадратный миллиметр тела. Казалось, что плавиться вся кожа, все внутренние органы. Но даже в этой пытке какая-то часть меня максимально трезво отслеживала сколько еще осталось до заживления. У меня сложилось четкое ощущение, что я бросаю энергию в бездонную яму и сколько не бросай, все мало и мало.
В какой-то момент эльф перевернулся на бок, и нас вырвало уже синхронно, только его едой, а
— Маулэя? — прошептал эльф.
— Идти сможешь? — спросила я, стараясь не моргать. Боялась, что если моргну, могу просто не открыть глаза.
— Да-а, думаю да, — ответил он.
Вот и отлично. Упираясь руками о стену сарая, поднялась. Теперь не было боли, а была только мольба всего тела об отдыхе. Каждая клеточка измученного организма молила о сне, просто о том, чтобы присесть. Я поднырнула под руку эльфа и едва опять не рухнула под его весом. Он еле стоял на ногах.
— Маулэя, как вы это сделали?
— Что я опять сделала не так? — сдавленно полюбопытствовала я, хотя беседа нам сейчас обоим нужна пуще кислорода.
— Как вы сбежали от Белых?
— Кто сказал, что я сбежала?! — возмутилась я. — Я их как бы… в общем, они нас больше не побеспокоят.
— Вам нужно бежать к наставнику! Если они схватят вас, то всему конец!
— Амал, вы меня пару дней назад даже не знали, о каком конце ты говоришь?
— Это не важно! Раз Боги послали нам надежду, то… мы должны защищать вас!
— Отлично! Вот и давай, сейчас доползем до корчмы, там и начнешь меня защищать!
— Но…? — эльф едва не рухнул, поскользнувшись на том, что осталось от Белого с перебитым коленом. Я встала поудобнее и помогла ему пройти мокрый участок.
Шли дальше молча, и это меня нервировало. Если эльф потеряет сознание, я просто не смогу нести его на себе.
— Эй, дружок, ты чего примолк? — преувеличенно весело спросила я, что в сочетании с его сипением и моим постаныванием прозвучало не очень.
— Так вы сказали правду? — каким-то не своим голосом спросил он.
— Когда и по поводу чего? — не поняла я, делая еще один шаг.
— Вы сказали им, что убивали братьев. Я думал, это была такая хитрость, чтобы обескуражить их. А вы на самом деле одна убивали Белых?
— Знал бы ты, сколько я их уже покрошила, — простодушно протянула я.
— Но как?!
— Они мои тени, сколько себя помню, всегда их убивала. Но эти трое дались с трудом. Если бы они не расслабились, ничего бы не получилось.
— Трое? Значит, вы убили всех?! — и голос какой-то странный. Наверное, от потери крови такой.
— А что? Мы к этому делу привычные…
— Зачем вы мне помогаете? Мне уже никто не поможет, вам нужно быть под защитой, если они еще пришлют братьев.
— Вот мне интересно, вы все такие пессимисты? То я у вас умру со дня на день, то наставник ваш, теперь вот ты… И заметь, еще никто не умер! Надо верить в лучшее! Я вообще думаю, что ты дотянешь до ста!
— Мне уже семьдесят четыре, — сдавленно проговорил белобрысый где-то над ухом.
— Ну, откуда я знаю, сколько вы, хакты, живете?!
— Вы? — недоуменно повторил он.
— Ну, мы, сколько мы живем…
— Вы не знаете даже, сколько живут маулихакти и при этом убиваете Белых?! — и опять голос странный.
Наверное, это что-то да значит, но лень думать. Надо идти вперед, пока не кончились силы.
— Я могла бы убивать и зайцев, но этих как-то привычнее, — ответила я и нервно хохотнула, представив, как по лесам выслеживаю невинных кроликов, чтобы придушить.