Мавритания
Шрифт:
Как явствует из этой книги, перед строителями новой Мавритании встали нелегкие задачи. Пустынная страна кочевников со средневековой культурой и социальной структурой за небольшой с точки зрения истории период независимости разработала собственную программу социального, культурного, экономического развития и постепенно претворяет ее в жизнь. Все, что было сделано до сих пор, убеждает нас в том, что страна избрала правильный путь.
Л. Е. Куббель
Послесловие
Число книг, посвященных странам Африканского континента, их прошлому и настоящему, выросло в СССР за последние два десятилетия во много раз. И все же никак нельзя сказать, что должное освещение получили все пятьдесят государств Африки. Исламская
Между тем Мавритания заслуживает более подробного описания не менее, чем любая другая из африканских стран. Населяющие ее люди имеют очень давние культурные традиции — здесь жили многие крупные африканские ученые, существуют и в наши дни богатые собрания рукописных книг на арабском языке (о таких собраниях пишет и автор нашей книги). Суровые природные условия территории Западной Сахары не помешали ее обитателям создать развитые и довольно сложные социальные структуры, а свой патриотизм и свое свободолюбие мавританцы доказали героическим сопротивлением французским колонизаторам. Ведь окончательно «замирить» Мавританию колониальная администрация смогла только в 20-х годах нашего столетия.
А. Ковальска-Левицка писала свою книгу с искренним уважением, с большой доброжелательностью к стране, гостьей которой она была, и к людям этой страны. Читатель сразу же почувствует настроение, с каким создавалась книга, и оценит по заслугам ту трезвость, которую польская исследовательница сумела сохранить, описывая далеко не однозначную и состоявшую не из одних только успехов действительность Мавритании конца 60-х годов.
Со времени путешествия А. Ковальской-Левицкой в Мавританию в стране и вокруг нее произошли существенные перемены. К власти пришли демократически настроенные военные. Одним из первых их политических актов стал вывод мавританских войск из южной части бывшей Испанской Сахары весной 1979 г. (введены они туда были после прекращения испанского владычества в этой части Северо-Западной Африки в феврале 1976 г.). Новое руководство страны признало право парода Западной Сахары на самоопределение и прекратило военные действия против вооруженных сил Фронта ПОЛИСАРИО. В современном мире десять лет — большой срок. Изменения происходят быстро, и так же быстро «стареют» и свидетельства очевидцев.
По главным образом это относится к событиям нашего времени. Что же касается многовековой истории населения Мавритании, созданной им общественной организации, традиционной культуры, то здесь нарисованная польской исследовательницей картина почти полностью сохранила свое значение и сейчас.
Сказанного, пожалуй, почти достаточно, чтобы представить советскому читателю книгу А. Ковальской-Левицкой. «Почти» — потому что наша европейская терминология, которой мы широко и порой нисколько не задумываясь пользуемся, не всегда передает нам действительное содержание тех явлений, какие мы ею обозначаем. О некоторых таких терминах, употребленных А. Ковальской-Левицкой и точно переданных в русском переводе ее книги, и хотелось бы сказать.
В первую очередь это относится к слову «раб» и производным от него. Слово это широко используется в африканистской литературе. Для нас, воспитанных на определенной культурной и литературной традиции, с ним связано представление об античных рабах или об африканцах-невольниках на сахарных и хлопковых плантациях Нового Света, то есть о людях, которые были полностью лишены прав человеческой личности — их и рассматривали-то пе как личность, а как «говорящее орудие» (instrumentum vocaleримских юристов). Бесспорно, такие рабы в Африке были. Но ими были только те, кого захватывали для продажи европейским или ближневосточным и североафриканским работорговцам.
Между тем внутри самих африканских доколониальных обществ существовало большое многообразие категорий зависимых людей, которые различались именно по степени зависимости — от фактически крепостного состояния до социального неполноправия. И все это многообразие в европейской литературе чаще всего обозначается по традиции как раз мало для этого подходящим по существу словом «раб». Таковы были и зависимые люди в традиционной общественной организации кочевников Мавритании. Читатель легко заметит это по описанию их положения и повинностей.
Еще одно как будто привычное слово — «матриархат». Мы привыкли в обиходной речи понимать его как полное господство женщины в обществе на ранних этапах исторического развития человечества. Но современная этнографическая наука считает, что такой матриархат вообще едва ли когда-нибудь существовал как мало-мальски распространенная форма общественной организации; и сам этот термин считается устаревшим.
Что действительно существовало и сейчас еще существует у немалого числа народов мира — это счет родства по материнской линии, восходящий еще к тем временам, когда материнский род был наиболее распространенной формой внутренней организации общества. Но и в этом роде ни о каком «господстве» женщин говорить не приходится: просто многие экономические и воспитательные функции отца младшего члена общества выполняют мужчины, принадлежащие к роду матери; чаще всего это ее брат. Подобный случай и вспоминает А. Ковальска-Левицка и обозначает его словом «матриархат». Впрочем, надо сказать, что такое не вполне точное словоупотребление нередко возникает под впечатлением того относительно высокого общественного положения и той свободы, какими обладает женщина кочевого племени в сравнении с ее положением у многих оседлых мусульманских народов.
Примерно то же самое можно сказать и об употреблении в тексте книги таких слов, как «империя» и т. п. Во всех этих случаях читатель должен помнить о значительной доле условности, возникающей при использовании этих терминов.
И последнее, о чем, наверное, стоит сказать — сложный и противоречивый характер того воздействия, которое оказало на историю народов Мавритании сравнительно недолгое французское колониальное владычество. Хотя утверждения о «цивилизаторской миссии» колониализма и были непременной частью империалистической пропаганды, буржуазию метрополий на самом деле всегда интересовали прежде всего материально конкретные вещи. В Мавритании ими были сначала стратегическое положение страны, позднее — железная руда и фосфаты. О «цивилизации» думали в самую последнюю очередь.
Но в то же время в любой колонии существовало неизбежное противоречие между узкоклассовыми эгоистическими интересами колонизаторов и теми объективными результатами их деятельности, какие достигались в ходе мероприятий, направленных на обеспечение удобства управления колонией и ее эксплуатации. Это противоречие, которое еще в 50-х годах прошлого столетия отметил К. Маркс, говоря о британском колониализме в Индии{ К. Маркс. Британское владычество в Индии. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 9, с. 130–136.}, в полной море присутствовало и в Мавритании. Прекращение межплеменных военных столкновений; создание, пусть очень топкой, но все же реальной прослойки по-современному образованных людей, способных выполнять административные или общественные функции; появление первых групп местного рабочего класса — все это было направлено поначалу на удовлетворение непосредственных нужд колониальных властей и колониальных компаний. Но эти же новые элементы социально-экономической организации в сочетании с благоприятными международными условиями после разгрома самых агрессивных сил империализма во второй мировой войне стали важнейшей предпосылкой успешного завершения национально-освободительной борьбы с колониализмом и создания Исламской Республики Мавритании. Можно поэтому сказать, что объективное развитие страны в колониальный период ее истории независимо от намерений колонизаторов — и в целом вопреки им — в определенной мере подготовило завоевание государственно-политической независимости. Так, и только так, можно рассматривать ту «цивилизаторскую» деятельность французов, о которой идет речь в книге.