Маяки

Коллектив авторов

После покатушек вокруг Москва-Сити и перфоманса квазиМаришки правила игры прояснились. Пока на мне этот поясок и линзы, нельзя никому звонить, искать помощи или спрашивать совета: толку никакого, а хороших людей подставлю. Лучше вообще не рыпаться. И о Маришке думать поменьше. Главная задача – продержаться неделю, никому не навредив. Решение элементарно: выбрать безлюдное, относительно безопасное место и там перекантоваться.

Снился волейбол. Я играл в команде белых бикини против красных. Проснулся счастливый. На

завтрак доел борщ: пельмени в морозилке не пропадут. Вымыл посуду (смеситель работал идеально), собрал рюкзак, закрепил на него спальник, переоделся – и в путь. До метро дошел без приключений. Граждан, жаждущих контакта, отваживал фразой «Спасибо, не интересно!».

На выходе в город со станции «Бульвар Рокоссовского» двое полицейских попросили показать документы. Размышлять о природе полицейских не рискнул. Вежливо ответил: «Спасибо, не интересно!» – и спокойно пошел дальше.

Преследовать не стали.

До парка «Лосиный остров» добрался пешком. Там и затерялся, поближе к заповедной зоне. Лосей не встретил. Выбрал ровное место для привала, глотнул водички и нырнул в спальник. Спецэффекты не мучили.

Уснул быстро. Снилось детство и лекции по зарубежной литературе. Экзамен у Павла Вячеславовича Балдицына. Он меня спрашивает, какого цвета был плащ у Одиссея, а я отвечаю: «Спасибо, не интересно!». Павел Вячеславович, не смутившись, предложил побеседовать на интересующую меня тему. Я почему-то вспомнил Кроуффорда с «Бегом на трех ногах», и понеслась! Ремарка мы обсуждали еще на факультете, а Стейнбека, Драйзера и Джойса уже за столиком в кафе. Мне дико хотелось послушать про Марка Твена, но Павел Вячеславович вдруг загрустил:

– В другой раз, Леша. Приходи на лекции. А сейчас тебя ждут в «Мегакорп». Возвращай технологию.

Проснулся в холодном поту. Сердце стучало как сумасшедшее.

Раннее бодрое утро. Только рассвело. Птички щебечут. Страшно хотелось пить. Я присосался к фляжке и осушил ее до дна. Положил в рюкзак. На траве появилась четкая красная стрелка. Пришлось выбираться из спальника и топать в указанном направлении.

Стрелки привели меня к Валентину и знакомой «БМВ».

– Присаживайтесь, Алексей Витальевич.

– В «Мегакорп»?

– Нужды нет. Сейчас доктор снимет систему, и мы подбросим вас до метро. Дальше вы сами. «Весту» найдете у своего дома. Кстати, рекомендую проверить счет. Кажется, вам выписали премию. Присаживайтесь!

Маришку сразу не признал.

Вроде бы знакомые ворота из бордового профлиста. Притормозил. Над воротами какая-то уборщица в синем халате и мутной косынке, взобравшись на приставную лестницу, привязывает веревку к яблоне. Подъехал ближе, пригляделся – Маришка!

Сигналить не стал, чтобы не грохнулась. Будем ждать, когда спустится на землю. Я вышел из машины, вдыхая аромат цветущих яблонь. Прошлый раз мы тут были зимой. Всюду сугробы и голые невзрачные деревья. А сейчас не узнать поселок. Дома утонули в яблоневом цвете, как в бело-розовых облаках!

Заборчик-то совсем гнилой. Того

и гляди завалится. Шурин обещал заменить, тоже профнастил поставить, да, видимо, руки не дошли. Зато ворота новые, на черных столбах!

О, кажется, спустилась.

– Мариш, открывай ворота, свои приехали!

Лязг щеколды, скрежет засова, громыхание стальных листов и наконец под скрип несмазанных петель Маришка выбегает ко мне.

– Мы тебя позже ждали. Мать к соседке ушла.

– Стильно выглядишь.

– Я знала, что ты оценишь. Багажник пустой?

– Полный, Мариш. Инструменты привез. И на строительном рынке кое-что прикупил. Поупражняюсь на вашем доме, поработаю недельку руками для разнообразия. Кто знает, что дальше будет?

– Тебе снова не заплатили?

– Мне даже премию перевели.

– Тогда не понимаю.

– Мариш, нам надо поговорить.

– Ты мне изменил?

– Не уверен… Вряд ли… Это не самое страшное. Давай в дом зайдем.

– Ладно, загоняй машину, я ворота закрою.

В комнату не пригласила. Посадила на кухне за пустой стол, села рядом и приказала:

– Говори.

– Если коротко, то нашему миру конец и я не могу это остановить.

– Издеваешься?

Я все ей рассказал.

Она внимательно выслушала и спросила:

– Что, прям совсем как я?

– Меня взломали, Мариш, как ножом консервную банку.

– Я была уверена, что у нас особенные отношения, неповторимые. А ты с этой виртуалкой как со мной! Что, совсем никакой разницы?

– Это же ты была! Технологии такие, Мариш!

– У Зевса такие технологии были, когда он к мамке Геракла приходил, мужем прикидываясь!

– У нее кожа твоя, волосы твои, запах твой.

– А душа-то, Леш, душа? Как же ты без души меня обнимал?!

Не дождавшись ответа, она встала и подытожила:

– Вот так живешь-живешь, думаешь о высоком, хочешь чего-то правильного добиться в жизни, чтобы в могилу не скотиной уйти, а какая-то виртуалка задницей перед мужем покрутит и уведет его.

– Время нынче такое, Мариш. Технологии!

– Всегда так было! Библию почитай. Или историю Руси. Древние у тебя технологии!

– Скоро линзы и пояски им не понадобятся. Следующий шаг мы вообще не заметим.

– Леш, они так со всеми могут? С каждым?

Я кивнул.

– Так придумай что-нибудь! Ты же со словом работаешь! Придумай! С мифологических времен эта гадость нас губит. Пора менять концепцию!

– Мариш, я не самый умный человек на этой планете.

– Я не для планеты прошу – для себя. Говори! Как дальше жить будем?

– Не знаю, Мариш. Прости.

В ней будто что-то сломалось.

– Ладно, все равно ты у меня самый лучший.

Она стянула косынку, придвинулась и положила голову мне на плечо.

В сенях загрохотали алюминиевые бидоны. Маришка выпрямилась. В кухню вошла Клавдия Ильинична. Нарядная цветастая блузка, вязаная кремовая жилетка, черная юбка и черные кожаные сапоги. Лицо добродушное, румяное.