Майами Блюз
Шрифт:
— Он прямо так и сказал?
— Да. Я готова дать письменное признание. Мы с ним и раньше ссорились, а однажды он меня даже ударил, но я не хотела уходить от него, потому что у Младшего много достоинств. Но узнав о том, что это он убил Марти, я страшно испугалась. Я поняла, что он представляет для меня угрозу, и испугалась. Он ведь сознался при мне в убийстве. Значит, теперь он может прикончить меня в любую минуту как нежелательного свидетеля. Вот я и не стала его дожидаться. Поехала в Дэнию, забрала свои вещи и деньги, и решила вернуться
— И какие же у Младшего достоинства? — поинтересовалась Санчес.
Сьюзен задумалась, выпятила губы и сказала:
— Ну, во-первых, он хороший кормилец. Ему нравилось, как я готовлю... В общем, много чего в нем хорошего, но я с ним больше жить не стану.
— Младший мертв, Сьюзен, — сказал Хендерсон. — Ты знала, что у него был револьвер?
— Да. Но он не собирался никого грабить. Револьвер он носил для самозащиты. Его чуть не убили несколько дней назад в ночном магазине. Поэтому револьвер ему нужен был для самообороны. Так он мне сказал. Он что — правда умер?
— Да, — сказал Хендерсон. — Его убили.
— Значит, револьвер ему не помог, — грустно констатировала Сьюзен. — Мне его искренне жаль. Я не желала ему зла. Я не собиралась доносить на него... ну, насчет Мартина. Я не хочу, чтобы меня как-то связывали с убийством Младшего. Я просто хочу вернуться в Окичоби. Здесь, в Майами, я не видела ничего хорошего с того самого дня, как сделала аборт. Если бы вы спросили, что я думаю о Майами, то я бы ответила, что одинокой девушке в таком городе лучше не находиться.
— Господи Иисусе! — воскликнул Хок. — Билл, выйдем-ка отсюда на минутку.
Хок и Хендерсон вышли в коридор.
— Билл, боюсь что мне придется подтвердить ее показания. Она уехала сразу же после того, как высадила этого ублюдка. Я ехал за ней до развилки на И-95. Ты же не можешь обвинить ее в том, что она подвезла в центр города своего гражданского мужа? Если она утверждает, что не знала о его намерении ограбить магазин, то мы не можем подозревать в ней соучастницу.
— Она на самом деле такая дура, или прикидывается? — спросил Билл.
— Одно другому не мешает. Давай примем у нее заявление о причине смерти Марти Уэггонера, а потом посадим на автобус до Бель Глейд, чтобы она забрала там свою чертову машину.
— То есть ты предлагаешь ее отпустить?
— Боюсь, что у нас нет другого выбора. Если она напишет заявление, то мы сможем закрыть дело об убийстве Мартина Уэггонера. Захочешь ее вызвать — звякнешь в Окичоби, и все дела. Мы можем велеть ей не покидать пределов Окичоби. Или запретить приезжать в Майами.
— А может она все выдумывает! У нас ведь по-прежнему нет доказательств того, что именно Младший убил Мартина. Или, во всяком случае, сломал ему палец.
— Мы отошлем его фотографию тем братьям из Джорджии. Может, они сумеют идентифицировать его по снимку. Я, во всяком случае, обязательно извещу прокурора о заявлении Сьюзен Уэггонер.
Хендерсон и Санчес вернулись в комнату для допросов, чтобы получить письменное заявление от Сьюзен, а Хок отправился к себе в кабинет, отыскал в телефонном справочнике номер Виолетты Нюгрен и позвонил в прокуратуру.
— Здравствуйте, — сказал женский голос в трубке. После чего сразу умолк — и следующие пять минут Хоку пришлось слушать музыку, которую в конце концов прервал уже мужской голос: — Спасибо, что дождались. Чем могу вам помочь?
— Это прокуратура? — на всякий случай спросил Хок.
— Да. С кем имею честь?
— Это сержант Мозли из отдела по расследованию убийств. Мне нужно поговорить с мисс Виолеттой Нюгрен. Она оставила мне этот номер телефона.
— Боюсь, что у нас тут таких нет.
— Я уверен, что есть. Она ведет дело о несчастном случае в аэропорту. Парню сломали палец, и он умер от болевого шока. Его звали Мартин Уэггонер.
— Но я не слышал, чтобы у нас работала такая сотрудница. Как, вы говорите, ее зовут?
— Нюгрен. Н-Ю-Г-Р-Е-Н. Она совсем недавно у вас работает. Закончила юридический факультет университета Майами.
— Понятно. Погодите минуточку, я сейчас все выясню.
— Жду.
— Простите, — сказал мужчина из прокуратуры, когда снова взял трубку. — У нас в штатном расписании Виолетта Нюгрен не числится. Если хотите, я могу навести справки. А потом перезвоню вам. Я сам не знаком с половиной сотрудников. У нас одних заместителей прокуроров — семьдесят один человек.
— Так много? А я-то думал, человек сто, не больше, — пошутил Хок.
— В прошлом году у нас бюджет был побольше. Но текучка все равно страшная. Новые люди появляются чуть ли не каждый день. Вам перезвонить попозже или вы подождете у телефона?
— Я подожду. Обожаю слушать музыку.
— Тогда мне придется переключить вас на другую линию. По этому телефону музыка не играет.
— Не надо меня переключать. Просто попытайтесь выяснить, куда подевалась Виолетта Нюгрен.
Хок закурил, прижал трубку плечом и стал изучать свои руки. Они у него по-прежнему дрожали, но Хок решил, что вскоре будничная работа поможет выветрить из сознания неприятные мысли. Он успел выкурить сигарету, прежде чем в трубке вновь послышался человеческий голос — на сей раз женский.
— Алло? Вы меня слушаете?
— Слушаю-слушаю, — ответил Хок.
— Тим попросил меня рассказать вам про Виолетту. Вы ведь сержант Мозли, не так ли?
— Да.
— Виолетта уволилась пару недель тому назад. Она вышла замуж, и я не знаю ее теперешнюю фамилию. Она вышла замуж за хиропрактика из Кендалла. Если хотите, я выясню ее новую фамилию к завтрашнему дню. Я не была с ней близко знакома, но Виолетте здесь не очень нравилось. Думаю, она уволилась бы в любом случае, даже если бы не вышла замуж. Ну, вы понимаете...