Майами
Шрифт:
Он рассмеялся. На этот раз более непринужденно. Это придало ей силы. Она продолжала.
— Я налетела на Роба с Лайзой и еще пару человек с ними, а сейчас Мери едет к нам из Палм-Бич. Все это скоро превратится в кошмар, и тогда я подумала о тебе и о том, как мог бы закончиться этот второй в моей жизни замечательный вечер.
— Но ведь тут четыре часа езды, Криста.
— Мы могли бы вместе позавтракать, а потом еще ланч и обед и все остальное, что будет до завтрака.
— Мне нужно работать.
Ее сердце дрогнуло. Мне нужно к жене. Мне нужно к любовнице. К чему-то еще под номером один.
— Ты мог бы работать
— Как мне отыскать тебя через четыре часа?
Адреналин носился по телу. Криста почувствовала прилив восторга. Она никак не ожидала этого, но он сдался. Она побеждала.
— Позвонишь мне по телефону, и я скажу.
Ее голос звучал хрипло.
— Через четыре часа ты будешь хотеть спать.
— С тобой! Я хочу тебя, Питер.
— Ты сумасшедшая. Удивительная, но сумасшедшая.
— Так ты едешь?
— Думаю, что да.
Она подавила в себе боевой клич победы.
— Скорее!
— Я буду звонить тебе?
— Да, звони всю дорогу, если хочешь.
— Криста?
— Да.
— То, что произошло, было чем-то необыкновенным. Ты сама это знаешь. Ты знаешь, о чем я говорю, ведь правда?
— Скажешь это мне, когда встретимся. Покажешь мне.
— Тогда до встречи. Пока.
Она дотронулась до кнопки END, пробормотав собственное «пока». А потом с удивлением подумала, что же она будет делать в эти четыре часа, самые долгие в ее жизни.
29
Криста спешила назад к их столику окрыленная. Это случилось снова, а она-то думала, что не случится никогда. Все казалось суперреальным. Любовь разрывала ей сердце, ее хватило бы на всех. Она любила потных танцоров, окружавших ее. Она любила «Островной клуб» и Саут-Бич, и свою удивительную жизнь. И скоро она вновь окажется среди своих замечательных друзей: Стива, и красавицы Лайзы, и милого, сладкого Роба, который втюрился в нее, как это бывает у юношей. У нее даже оставалось достаточно любви для Араба с его кастрированным отцом и для Моны, ее новой-преновой модели. Певец, с затуманенными глазами, раскачивался мечтательно под свою музыку, подчеркивая ее чувства. «Не тревожься о том, что все смешается, что все вещи станут бум-бенг-бенг-бум. Все пройдет, все образуется, все ляжет на свое место».
— Обязательно! — пробормотала себе под нос Криста, направляясь к своей компании.
Она увеличилась. Два молодых парня подставили стулья. Они сидели спиной к Кристе, когда она подходила к столу.
— Привет, дорогуша, — сказал Стив. — Мы нашли этих божественных приятелей Лайзы, совершающих круиз по городу. Это ли не замечательно? Погляди-ка на этого. Можешь ли в такое поверить?
Криста поглядела. Он был очень красив. Латинского типа, породистый, с наглостью молодой красоты, смешанной с сильным опьянением. Его друг был тоже такого же типа, только в меньшей степени. Ни один из парней не слышал Стива. Оба нацелились на Лайзу, как боеголовки на лоснящихся, черных реактивных снарядах. Лайза наслаждалась таким повышенным вниманием. И использовала парней, чтобы завести Роба. Криста это видела. Каждую минуту она заставляла их хохотать и желать ее, она проверяла реакцию Роба. Однако Роб встал, чтобы приветствовать возвращение Кристы к столу, как истинный молодой джентльмен. На какую-то секунду сияющая улыбка на
— Вот этого зовут Хосе, — представил Стив, тыкая в него большим пальцем и поднимая брови к потолку в театральном засвидетельствовании внешних данных парня.
— Хосе де Портал де Арагон, — величественно сообщил Хосе. Потом он увидел Кристу. Он встал. Его поведение изменилось. Он знал, кто она такая.
Криста успокаивающе протянула руку. Ее великолепное настроение пока еще сохранялось.
— Откуда мне известно твое имя? — спросила она светским тоном.
— Возможно, вы знаете моего отца, — сказал, важничая, Хосе. Он изо всех сил старался выглядеть солидным и взрослым, однако над бровями блестел пот от выпитого, а автоматическое предположение, что его отца знали абсолютно все, тотчас же выдавало в нем профессионального сынка.
— Ты слышала его имя, — сказала Лайза, — потому что это его лодка взорвала моих родителей.
Ответа на это не последовало. Приятель Хосе старался хихикнуть. Хосе побелел. Остальные погрузились в молчание. Даже Мона вела себя спокойно. Все пытались припомнить подробности происшествия.
— Какой ужас! — произнес наконец Абдул.
— Мои родители согласились бы с тобой, — сказала Лайза, не пропустив удара. Ее челюсть выдвинулась вперед. На лице лежала печать угрюмости. Какая-то часть ее трепетала при воспоминании об этом, слабая ее часть. Никто вообще не должен знать, что она у нее имеется, иначе ее станут употреблять, как оружие против нее.
— Это не смешно, Лайза, — произнес Роб.
— Я и не говорила никогда, что смешно, — ответила Лайза. — Это была дорогостоящая лодка.
— Фу! — фыркнула Мона.
— Лайза! — сказал Хосе. Взгляд его был взглядом раба. Он находился под ее гипнозом. Невозможно было думать о чем-либо еще. Что бы ни произошло там, в заливе, этот мальчишка не был зачинщиком. Он был пешкой. Криста знала это с холодной и окончательной определенностью.
— Папа купит тебе другую, Хосе? — спросила Лайза.
Он поглядел в пол и промолчал.
— А что была за лодка? — поинтересовался Абдул, совершенно неспособный удержаться там, где речь шла о деньгах.
— «Сигарета», сорок семь футов. Каботажная, — пробубнил Хосе.
— О, — сказал Абдул. — Маленькая.
— Для сладкого, маленького мальчика, — протянула Лайза, смягчая свое оскорбление ослепительной улыбкой и вытянутой рукой, которая погладила колено Арагона.
Он поглядел на нее так, словно она только что поклялась ему в вечной любви. Его выражение лица пыталось сообщить ей об его чувствах. Затем он взглянул на Роба Санда. Ненависть взорвалась в глубине его карих глаз.
— Что вы пьете, мальчики? — спросил Стив. Они принесли с собой к столу бокалы.
— Ром и коку, — ответил приятель Хосе.
— Cuba libres, — сказал Роб с приятной улыбкой.
— Что ты сказал? — переспросил Хосе.
Роб, казалось, был захвачен врасплох резкостью тона Хосе. Он ведь не сказал ничего особенного. Что он, ошибся насчет свободной Кубы? Он так не думал.
— Cuba libres, — снова сказал он.
— Возьми свои слова назад! — заявил Хосе. Он выставил вперед подбородок и выпятил грудь, и его яростные глаза вонзились в Роба.