Маятник
Шрифт:
Едем в тишине относительно музыки. Знаете ли, не особо хотелось испытывать вкусы друг друга и убивать возможности зарождения разговоров.
– Браунинг А-5?
–
Сверстник. Смешное слово, думаю не надо разжевывать сколько там можно провести параллелей, и уж тем более перпендикуляров.
Мы уже давно едем по параллельным прямым, дорога с двойной сплошной уже сошла на нет, значит обгон разрешен.
– Ну еще бы, это же мое хобби, и часть моей работы.
Сказанное настолько ошеломило, что я не знал, как двигаться. Будто бы руки и ноги перевязали. Цугцванг.
4 часть.
– Свернем на ту дорогу, и считай, что приехали.
Глубоко в лес заезжать опасно, да и оставлять машину у обочины тоже глупо, поэтому скоординировали движения как нельзя лучше.
И вот, вся экипировка на нас.
– Так у Вас есть серьезный охотничий опыт?
– В
– Боюсь спросить какой и откуда.
– Такой, психотерапевт, и боитесь… бойтесь-бойтесь. A cane non magno saepe ingens aper tenetur.
Он еще знает латынь. И на сколько же он маленький? Или, на сколько же огромен его соперник?
И почему кабан?
5 часть.
Мы шли вглубь леса. Хруст снега под ногами был единственным звуком, отрезвляющим уши. Никто не пытался заговорить. Я из-за вероятной неопытности, либо неспособности прочитать его мысли.
Едва увидев чужие следы, явно не человеческие, хотя, вариант того, будь они человеческими напряг бы в разы сильнее, мы тут же пошли вслед за ними, что навело нас на характерные звериные звуки.
Стоп. Но почему лес сменился таким одиноким забытым пустырем. И воздух стал более легким, окружающие нас деревья вроде бы не изменились, но вот воздух.
Территория примерно двенадцать на десять метров была как заколдованная – именно в этом месте посреди леса деревья будто бы забыли вырасти. Очевидно, что снега здесь приходится порядком, хоть и не таким уж и великим, но больше.
Конец ознакомительного фрагмента.