Маймонид
Шрифт:
У прославленного врача жаждали лечиться пациенты, принадлежавшие к самым разным сословиям, и в последние десять лет жизни Маймонид был изнурен тяжким трудом. За исключением трактата «О названиях лекарств», все свои медицинские сочинения Маймонид написал именно в эти десять лет, даже тогда, когда растущая с каждым днем врачебная практика не оставляла на это времени. Практически во всех биографиях Маймонида приводится его письмо Шмуэлю ибн Тиббону, в котором живо описаны причины той усталости, что преследовала его в конце наполненной трудами жизни.
В этом письме мы можем прочесть больше, чем намеревался сказать Маймонид. С самых первых шагов Гиппократовой медицины основной чертой профессии врача было чувство долга. Какими бы мотивами, от милосердия и религиозных убеждений до научного энтузиазма, ни были движимы западные врачи, именно их убежденность в том, что получению медицинской степени сопутствует принятие серьезных обязательств по отношению к обществу вообще и каждому отдельному человеку в частности, в конечном счете становится для них самой важной составляющей их будущей профессии. Медицина — это не развлечение для энтузиастов-однодневок. Медицина — это призвание, и как таковое оно
Евреи всегда считали Рамбама искусным врачом; получившая широкую известность в последние два-три столетия «молитва Маймонида» стала своего рода клятвой верности призванию врача, пусть несколько идеализированной. Как торжественное обещание хранить верность своему искусству и своим принципам, дорожить доверием пациентов, которое дает начинающий врач, вступая на это поприще, «молитва Маймонида» может составить конкуренцию клятве Гиппократа. Однако, как и клятва Гиппократа, эта молитва, похоже, также не была написана тем человеком, кому она приписывается.
Так называемая «молитва Маймонида» впервые была опубликована в немецком журнале Deutsches Museum в 1783 году. Ее публикация сопровождалась такими словами: «Ежедневная молитва врача перед тем, как отправиться к пациентам: с еврейской рукописи прославленного еврейского врача, жившего в Египте в XII веке». Имя этого врача не упоминалось, но нельзя укорять тех читателей журнала, которые высказали предположение, что речь идет о Маймониде. Семь лет спустя «Молитва» была напечатана в еврейском периодическом издании Ѓа-меасеф,причем в этой публикации утверждалось, что ее автором является известный немецкий врач Марк Херц, попросивший редакцию перевести эту молитву с немецкого языка, на котором она была написана, на иврит. По словам доктора Фреда Рознера, крупнейшего американского специалиста по медицинским трудам Маймонида, путаница в отношении авторства «Молитвы» началась, по- видимому, в 1900 году, когда американский медицинский журнал Transactions of the Medical Society of West Virginia опубликовал отрывки из молитвы в сопровождении статьи, написанной доктором Уильямом Голденом. В этой статье утверждалось, что авторство молитвы принадлежит именно Маймониду. Сам же доктор Голден, похоже, воспользовался текстом молитвы, опубликованным в книге Justice to the Jews («Справедливость к евреям»), написанной пастором нью-йоркской блумингдейлской церкви, епископом Мэдисоном К. Питерсом. В этой книге, впрочем, авторство данной молитвы не указывалось. Некоторое время спустя Голден засомневался в своей точке зрения относительно авторства молитвы и в 1914 году направил соответствующий запрос редактору журнала American Israelite. Голден спрашивал, владеет ли кто-нибудь информацией о происхождении этого текста. Ответ пришел ему от имени доктора Готтарда Дойча, который в первой же фразе исчерпывающим образом ответил на поставленный вопрос. «Так называемая молитва Маймонида, — писал Дойч, — представляет собой старую газетную утку. На самом же деле ее автором является Марк Герц, известный берлинский врач (1747-1803), который, в частности, лечил Моисея Мендельсона [72] в последние годы его жизни». Дойч объяснял путаницу тем обстоятельством, что Юлиус Пагель, наиболее почитаемый историк медицины того времени, заимствовал ошибочное утверждение на этот счет из книги одного своего коллеги, вышедшей в 1875 году, а в 1908 году опубликовал эту молитву в маймонидовском мемориальном томе. После того как Пагель подтвердил ошибочное мнение об авторстве Маймонида, «в подлинности этого документа можно было сомневаться не более чем в подлинности Евангелия от св. Иоанна, — писал Дойч. — Теперь никакие аргументы не отнимут у Маймонида его заслуги в том, что он якобы написал этот лимонадно-ликерный текст, столь характерный для эпохи Aufklaerung (Просвещения)». К этому времени «молитва Маймонида» была переведена на множество европейских языков, и в ее изданиях обычно указывалось, что она принадлежит перу Маймонида. Ее первый английский перевод появился приблизительно в 1841 году. Дойч мог и не упоминать о том, что нет никаких свидетельств о существовании этой молитвы до 1783 года.
[72]
Мендельсон Мозес (1729-1786) еврейско-немецкий философ-гуманист, стоял у истоков «еврейского Просвещения»(Ѓаскала) и реформированного иудаизма. Также известен какэкзегет и переводчик библейских текстов. У современниковзаслужил прозвище «немецкого Сократа».
Однако письмо Дойча не смогло остановить все более мощный поток публикаций этой молитвы, в которых указывалось на авторство Маймонида. И хотя не было бы ошибкой утверждать, что чувства, выраженные в молитве, во многом соответствуют словам Маймонида, разбросанным по его медицинским и прочим трудам, очевидно также и то, что некоторые
«Данные, которыми мы располагаем, неоспоримо доказывают, что «Молитва врача», приписываемая Маймониду, является фальшивкой, авторство которой принадлежит писателю, жившему в XVIII веке, по-видимому, Марку Герцу. Впрочем, абсолютных доказательств этому у нас нет и, наверное, никогда не будет».
Мне было нелегко воспринять эту новость, когда, листая старую подшивку «Бюллетеня истории медицины», я случайно наткнулся на подробный анализ Рознера, приблизительно через двадцать лет после его публикации в 1967 году. Ведь более десяти лет я хранил дома на своем рабочем столе металлическую пластину, на которой была выгравирована эта молитва. Я с трудом мог принять эти слова: «лимонадно-ликерный». Эта молитва вдохновляла меня, когда я впадал в уныние, она внушала мне чувство преемственности врачам прошлого и общности с врачами других стран. Последний абзац этой молитвы укреплял мою веру в то, что путь, избранный мной, неизмеримо значителен. Я не сомневаюсь, что, если бы Маймонид прочитал эту молитву, он испытал бы подобные чувства. Конечно, я предпочел бы, чтобы эти слова принадлежали ему, однако теперь в это невозможно поверить. Так или иначе, эту молитву можно назвать символом жизни, прожитой им, а также и моей собственной жизни. Любой мыслящий врач скажет вам то же самое [73] .
[73]
В настоящее время одним из наиболее распространенных вариантов текста «Молитвы Маймонида» является следующий:
«Всевышний Боже, перед началом своей святой работы поизлечению творений рук Твоих, я возношу мольбу к ТронуСлавы Твоей и прошу дать мне силу духа и неутомимость выполнять мою работу в вере и чтобы стремление к богатствуили к славе не лишило мои глаза способности видеть истину.
Удостой меня способностью смотреть на каждого страждущего, пришедшего ко мне просить совета, просто как на человека и не разделять моих пациентов на богатых и бедных,друзей и врагов, людей хороших и плохих. В каждом пациенте дай мне видеть только страдающего человека. Да будетволя Твоя, чтобы моя любовь к врачебному знанию укрепиламой дух, чтобы только правда Твоя была бы мне путеводнойзвездой, ведь каждая моя врачебная ошибка может привести ктяжким болезням и страданиям Твоих творений. Молю Тебя,Всевышний, милосердный и сострадающий, укрепи меня,дай мне силы телесные и душевные и дух цельный поместиво мне».
Этот и другие варианты молитвы доступны в Сети, по адресу: www.machanaim.org/philosof/rambam/t_rofe.doc>
Эпилог
В небогатых еврейских семьях Каира бытовала старинная традиция — она была запрещена каирскими городскими властями лишь в 1948 году, после основания Государства Израиль. Безнадежно больных приносили в старую синагогу Маймонида, построенную за два столетия до того, когда Маймонид впервые вошел в нее. Синагога расположена в том районе Каира, который когда-то был пригородом Фостат. Больного, уже испытавшего все возможные формы лечения, оставляли на ночь в подвальной комнате, в надежде на то, что ему приснится Маймонид и излечит его.
Обычай искать исцеления, оставаясь на ночь в молитвенном доме, возник еще в незапамятные времена, до Гиппократового периода древнегреческой цивилизации. Больные приходили в храм бога Асклепия в надежде на то, что этот бог явится им во сне и даст совет, который, если правильно его понять, поможет им избавиться от недуга. Причудливое смешение веры и науки, характеризовавшее медицину в христианских странах Средневековья, породило еще один обычай — в эпоху раннего христианства в некоторых церквях почитались статуи Асклепия, будто бы это были статуи Иисуса. Более того, во многих ранних скульптурных изображениях лицо Христа создается по образу этого языческого божества. Верующие стекались в церкви, где были установлены эти скульптуры, в надежде на то, что сон в храме вернет им здоровье. У мусульман были свои святые-врачеватели, и на их помощь рассчитывали правоверные, оставаясь на ночь в некоторых мечетях.
Есть горькая ирония в том, что Маймонид, который был противником любых суеверий, стал объектом одного из них. Теперь он является величайшей легендой позднего иудаизма, и многие люди, чья вера выходит за рамки нормативной теологии, верят в то, что вмешательство его духа способно исполнить любое их желание. Для них не имеет никакого значения то обстоятельство, что сам Маймонид осудил бы эти ритуалы, связанные с его именем, с тем же рвением, с которым он боролся с астрологией, амулетами и подобными суевериями, не основанными ни на разуме, ни на Законе. Поэтому люди, которые таким образом надеются получить его помощь, не только легковерны, но и крайне невежественны — они игнорируют и жизненную позицию этого человека, и его труды.
Среди тех аспектов личности Рамбама, которые теперь ведут свою собственную обособленную жизнь, отдельно стоят его медицинские достижения. Сегодня, пожалуй, именно эта сторона его деятельности более всего нуждается в пересмотре. Бесспорно, Рамбам был ведущим клиницистом и автором медицинских трудов своего времени. Однако эпоха, в которую он жил, характеризовалась почти полным застоем в науках. Маймониду, в отличие от многих наших современников, так и не удалось выйти за рамки суровых ограничений своей эпохи. Более того, он настолько принадлежал ей, что, в конечном счете, стал ее олицетворением. Слово «олицетворение», пожалуй, лучше многих других подошло бы для того, чтобы охарактеризовать его положение в медицине XII столетия.