Майор Громов
Шрифт:
— Петр Иваныч, вот тут тебя товарищи из органов ищут. — Сообщила мужику старушка с выражением злорадства, которое она даже не пыталась скрыть. — Все, Петя… Не будет больше виться твоя веревочка… По статье пойдёшь, мил человек. За расхищение государственной собственности… Сволочь…
Мужик замер, уставившись на нас испуганным взглядом, а потом вдруг сорвался с места, перескочил через забор палисадника и рванул вперед, прямо по сугробам, которые туда накидали с тротуара. Совершенно глупая попытка сбежать, конечно, но проход к нормальной дороге ему загораживали мы. Он, похоже, решил уходить «огородами».
—
Я не до конца понял, к чему именно относилось данное определение. К дворникам, которые завалили палисадник снегом, что сильно мешало и Анишкину, и Серёге. Или к мужику, который не захотел конструктивного диалога. Очевидно, председатель совсем не обрадовался тому факту, что его ищут товарищи из органов.
Я же решил не страдать херней и тоже кинулся вдогонку, но по тротуару. Бежать долго по сугробам мужик не сможет. Хотя бы потому, что палисадник не бесконечный. В любом случае туда-сюда особо не набегаешься. Да и на повороте в обратную сторону они встретятся с Серегой лоб в лоб. Так что хочешь-не хочешь, а придётся Петру Ивановичу на дорогу выскакивать. Тут-то я его и поймаю.
Однако, не успел пробежать несколько метров, как меня обогнала… Лариса. Стажёрка пёрла вперед со скоростью, значительно превосходящей мою. И при этом, очевидно, погоня вовсе не доставляла ей сложностей. Наоборот. Сестра Василия напоминала резвую гончую, которую выпустили на прогулку, чтоб размяться.
— Охренеть…– Я остановился, наблюдая, как Лариса буквально через секунду оказалась на уровне пытающегося избежать разговора гражданина Анишкина, перескочила через забор, не теряя при этом скорости, а потом прыгнула на председателя товарищества, завалив его лицом в снег.
— Настоятельно советую Вам не сопротивляться, — Пыхтела стажёрка, сидя на мужике сверху и завернув ему руку так, что бедолага начал скулить и подвывать.
Причем пыхтела Лариса не потому, что устала от спринтерского рывка, а потому что гражданин Анишкин пытался скинуть девицу с себя. Со стороны это напоминало аттракцион, в котором председатель товарищества изображает из себя механического быка, а Лариса — ковбоя, решившего во что бы то ни стало удержаться в седле.
— Какого черта?! — Рябушкин подскочил к этой парочке, за шиворот стянул стажёрку, вынул наручники и заблокировал Анишкину руки. — Это что за номера, товарищ председатель? Мы чего от власти бегаем? А? Совесть нечиста?
Мужик, лежа лицом с снегу, что-то пытался ответить, но естественно, ни черта не было слышно.
— Я говорю, чего это мы, гражданин, бегаем от сотрудников правоохранительных органов? — Рябушкин подтянул председателя вверх, помогая ему встать на ноги.
— Никак нет. Не бегаем. — Анишкин отплевывается снегом и выглядел несколько помятым. — Мы вообще просто спешили…не спешили…бежали, да. Бежали, но не от сотрудников.
— Очень интересно, а куда, если не секрет? — Спросил я председателя, переместившись ближе к нему и старлею.
Но против воли нет-нет косился на стажерку. Скажем прямо, Лариса изрядно меня удивила своей физической подготовкой. Не знаю, может Ленинград отличается от того Питера, который мне помнится. Может там, как в саване, чтобы выжить надо быстро бегать. Но честно говоря, рывок, совершенный
— А никуда. Я на пробежку вышел. Люблю, знаете ли, пробежаться прекрасным зимним днем… — Анишкин попытался сделать невинно-возмущенное лицо, но все испортил его взгляд. Во взгляде была паника. А еще его глаза в этот момент посмотрели в сторону, куда отлетела во время падения та самая папка, которая была у председателя под мышкой.
Я, Рябушкин и Лариса переглянулись. Скорее всего, мы сорвали джекпот. Я в два шага оказался рядом с документами, валяющимися в снегу, поднял их, отряхнул и прижал к себе, удерживая локтем. Анишкин совсем загрустил. Даже как-то «сдулся». Видимо, в папке нечто весьма интересное.
— В дубленке и меховой шапке бегаете? Интересный подход… — Я даже не пытался скрыть сарказм.
— И что? — Мужик дернулся в руках Рябушкина, который по-прежнему держал его за шиворот. В принципе, с конечностями, завернутыми за спину, председатель уже вряд ли куда-то убежит, но старлей, видимо, решил не рисковать.
— И ничего. В отдел сейчас поедем. Разговоры разговариваем. Беседы беседовать. — Ответил Серега и на всякий случай основательно тряхнул Анишкина за ворот дублёнки.
Бабки, сидящие у подъезда, только что не аплодировали. Им очевидно сильно понравилось все происходящее. Та, которая с нормальным слухом, громко пересказывала сюжет истории второй, у которой со слухом было хреново. Видеть она, видела, а вот смысл упустила. По долетающим до нас обрывкам рассказа, выходил чуть ли не детективный фильм с перестрелкой.
Серега снова активировал свой чип, вызвал дежурку и поинтересовался, нет ли рядом кого из патрульных. Тащиться с Анишкиным, закованным в наручники, через несколько кварталов пешком совершенно не хотелось. И мне в том числе.
— Лариса…– Я повернулся к стажерке, пока Рябушкин решал вопрос транспортировки председателя. — Ты имеешь удивительные таланты в беге по пересеченной местности. Это у тебя от природы? Ну, мало ли…гепардов, конечно, в вашей семье вряд ли водилось, однако… Или, может, какой-нибудь очередной экспериментальный чип стоит. Как вон, у старлея.
Девица посмотрела на меня молча, а потом просто в наглую отвернулась и пошла к Рябушкину. Я если честно, немного прихерел от ее поведения. Ну, не хочешь отвечать, так и скажи. А столь явно посылать человека на мужской половой орган, как это сейчас сделала стажерка…Не, знаю… неприлично…
Из-за угла вывернул УАЗик. Видимо, наши коллеги патрулировали улицы, охраняя покой граждан, совсем недалеко. Потому что и двух минут не прошло после того, как Серега связался с отделом.
— Не имеете права. — Очнулся, наконец, председатель товарищества, вспомнив, что по идее, он как бы не слышал конкретных обвинений. То есть чисто теоретически мы реально не имели права цеплять на него наручники и тащить его в отдел.