Майя: Форс-минор
Шрифт:
— Почему так происходит???
— Какая разница почему это происходит. Это совсем даже не важно. Важно другое — что с этим делать, как это изменить… Пойдем пройдемся.
Он взял меня за руку, и упругая волна покалывающего тепла лизнула меня изнутри. Я сжала его теплую и сухую ладонь, словно нагретую солнцем, и смело зашагала вперед, несколько раз вдохнув воздух полной грудью.
Глава 24
— Кого же ты считаешь близкими людьми? — продолжил он.
— Тех, кто
— И что, тебе никто никогда не нравится с первого взгляда?
— Иногда такое происходит.
— Разве в этот самый момент человек не становится тебе близким?
— Да, да. Иногда даже чувствую такую близость, что кажется, будто знала его всю жизнь, только забыла. Иногда так бывает…
— Скажи мне, то, что ты испытывала, когда я нес тебя и когда заговорил с тобой…
— … и когда сейчас взял меня за руку…
Он слегка сжал мою лапу, и я почувствовала, что он улыбается.
— Это является для тебя достаточно важным, чтобы начать считать меня близким и хорошо знакомым человеком?
— Близким — да, но вот хорошо знакомым — нет… почему-то страшно взять и отказаться от привычного «опознания» людей…
— Ну и где бы ты сейчас была, если бы последовала своей привычке? Шла бы домой, наслаждаясь своим возмущением. Ведь сейчас ты действуешь очень неосмотрительно — идешь в полной темноте с незнакомым мужчиной, даже не знаешь толком как он выглядит… Ну разве это не безумие? А? Где твой рассудок?
— Вот черт, как подумаю о том, что я сейчас с тобой вот так запросто иду, разговариваю, держу тебя за руку, так все в голове кувырком катится… Как перестаю думать о том, что я делаю что-то опасное, так сразу все становится на свои места, и…
— Что?
— … мне так нравится идти с тобой рядом.
— Вот это и является для меня настоящим, живым «опознанием», и ничто другое. А как к этому придти, — испытывать это, доверять этому, — во-первых, необходимо устранить все негативные эмоции.
Меня с головы до ног (или с ног до головы?) окатило ледяным душем, все тело защипало, как от слабого электрического напряжения.
— Не может быть! Ты сказал «устранить негативные эмоции»?
— Да, именно это я сказал.
— Ты что-нибудь знаешь о практике прямого пути?
Похоже, вопрос его не смутил, по крайней мере, его рука осталась абсолютной спокойной, но какое-то время он помолчал.
— А что ты знаешь об этой практике?
— Да практически ничего! У меня пока что только куча вопросов и почти никакой информации. Так ты занимаешься этой практикой?
— На данный момент я не могу тебе ответить на этот вопрос, потому что ответ вряд ли будет тебе понятен, но ты можешь задать более конкретный вопрос, на который я возможно смогу тебе ответить.
— ОК. Ты говорил про устранение негативных эмоций. Ты свободен от них?
— Да.
— И тебе знакомо переживание тихой радости?
— Знакомо.
— А ты знаешь Лобсанга?
— Вопрос неинтересный.
— Точно, глупость…
— А какие знакомы тебе, что ты так о них спрашиваешь, как будто мой ответ тебе будет понятен?
— Ты прямо таки уверен, что я ничего не пойму?
— Ну разумеется, я уверен. Если ты никогда не испытываешь негативных эмоций, ты без труда сможешь увидеть их в другом человеке — даже в мельчайшей примеси, в любом его действии — в том, как он говорит, молчит, ходит, пишет, слушает, смотрит… — во всем. Их невозможно скрыть. Точно так же обстоит дело и с другими восприятиями. На данный момент ты полное ничтожество.
Новая порция холодного душа.
— Зачем же ты тогда заговорил со мной?
— Этот вопрос задают твои негативные эмоции. Смотри, как легко тебя задеть, — он отпустил мою руку, и я почувствовала себя брошенной. — Представь себе опытного тренера, который видит 5-летнего ребенка, не умеющего ровным счетом ничего, но у тренера опытный глаз, и с большой вероятностью он может определить, получится ли из этого несмышленыша хороший спортсмен.
— Понятно, понятно, — я попыталась опять взять его за руку, но он не захотел.
Опять стало очень обидно, я ощущала себя маленькой капризной девочкой, которая хочет плакать еще и от того, что не может проявлять свои капризы, потому что знает, что от этого будет только хуже.
— Ты сейчас наверняка думаешь, что я вроде как наказываю тебя за твою глупость, так?
— А разве это не так?
— Нет, нет так. Все очень просто, — если я хочу что-то объяснить тебе, если я в самом деле хочу, чтобы ты поняла меня, я могу сделать что-то, что очень не понравится твоей личности. И тогда тебе придется вывернуться наизнанку, чтобы усвоить урок. А в другом случае, если твоя жизнь никак не изменится, черта с два ты будешь прикладывать усилия, чтобы понять то, что понимать неудобно и даже опасно с точки зрения обычного человека. Я хотел показать тебе, что между нами не может быть никакой близости, никакого понимания, если ты будешь потакать негативным эмоциям. Это не значит, что я испытываю к тебе отчуждение, и что когда ты захотела взять меня за руку, я еще не отошел от этого отчуждения. Просто я не хочу никакой близости с существом, которое доверию и симпатии предпочитает обиду и неприязнь. Именно не хочу, понимаешь? Не «выбираю делать вид, что не хочу», а именно не хочу.
— Но чем же это отличается от наказания?
— Наказание вызвано к жизни негативными эмоциями и концепциями. Я же действую только исходя из своей симпатии к тебе.
— Что-то похожее говорили мне родители…
— А твои родители свободны от негативных эмоций?
— Ну нет, конечно. У них, кажется, вообще ничего нет, кроме негативных эмоций.
— Тогда почему ты сравниваешь меня с ними? Ты думаешь, это одно и то же — когда я говорю, что испытываю симпатию, и когда твои родители говорят, что любят тебя?