Майя. Игрушка Шейха
Шрифт:
Мужчины резко подрываются и переводят взгляд на хиленький замок, отделяющий нас от опасности.
Мы пригибаемся, потому что в этот момент чувствуем волну от взрыва и сам оглушительный грохот где-то совсем рядом. Крики. Столько криков. Женские, мужские. Они сливаются в единую какофонию шума.
– Похоже, все произошло намного раньше, чем я предполагал,- говорит Даниил,- нужно бежать…
Тамер бледен, но сосредоточен и серьезен. Он хватает меня за руку и молча указывает кивком головы на гобелен на стене.
Мы подходим туда. Шейх что-то быстро делает руками- то ли трогает камни в определенной
Портал открывается и мы оказываемся в темном коридоре, словно бы вмиг перенеслись во времени.
Быстрее- говорит мужчина, вытаскивая из кармана телефон.
Я думала, для того, чтобы включить фонарь и осветить дорогу, но он со всей дури бьет его о стену и отшвыривает.
– Мой телефон без джипиэс,- говорит Чернов,- он понадобится, чтобы связаться с моими людьми…
Тамер молча кивает.
Теперь мы в кромешной тьме.
Идем, можно сказать, наощупь…
Чернов тоже не включает фонарь- мужчины решают, что так безопаснее. Кто знает, что таит в себе переход по этому страшному лабиринту…
– Куда мы?- нервно спрашиваю, не ожидая услышать ответа.
Тамер молчит, лишь сильнее сжимая мою руку. Как же волнительно, как страшно, как…
Под ногами скользко и влажно. Стараюсь не думать о том, что таит в себе эта гадкая сырость. Сколько гадов-опасных или просто противных, с интересом, опасность или даже предвкушением взирают на неожиданных и явно незваных гостей… Страшно…
– Все встало на свои места,- говорит на русском Тамер,- сегодня утром во дворец неожиданно пожаловала мамаша Ахмада после более чем полугодового отсутствия. Эта змея никогда не появляется просто так… Я должен предупредить отца, пока не поздно…
Не знаю, сколько длится этот путь, но он кажется мне бесконечным. Страх такой сильный, что ноги все время заплетаются, не слушаясь. С каждым шагом дышать все тяжелее, потому что проход все уже и уже- и в какой-то момент обоим мужчинам с их высоким ростом приходится пригибаться. Я стараюсь не думать, куда нас выведет эта жуткая дорога. Мысль о том, что всем нам грозит реальная опасность, пульсирует в голове с агонизирующей нарастающей. Я хочу зажмуриться и проснуться. Но это не сон.
Когда кажется, что мы так и останемся вечными пленниками этих холодных стен и пищей для местных слизняков и пауков, мы оказываемся у некого подобия двери.
Тамер подходит к ней и громко стучит три раза. Я замираю, снова взирая на происходящее как на какую-то странную вымышленную сцену из жуткого фильма.
Не ожидаю, что этот натюрморт, словно бы давным-давно преданный забвению, внезапно оживет. Что эта дверь откроется подобно тому, как пещера сорока разбойников открылась под волшебный «сим-сим» в истории про лампу Алладина.
Но, о, чудо. Я слышу странный скрежет и вижу, как замок в двери сначала жалобно скрепит, а потом она и вовсе отваряется, ослепляя нас светом и пропуская внутрь. Но что нас там ждет? Спасение? И кто бы мог подумать, кого я смогу там увидеть…
Глава 50
– Устаз Фарес,- в один голос обращаются к нему и Тамер, и Майя.
– Самахату аш-Шейх,- удивленно пропускает внутрь нежданных гостей
– Я бы тоже так хотел думать,- отвечает Тамер,- кто знал, что наступит день, когда придется воспользоваться этим путем… Кто знает о нем?
Тамер сразу переходит к сути. А я и не знаю, стоит ли выдыхать или же…
– Только Вы и Ваш отец, достопочтенный шейх. Что случилось? Скажите несчастному слепцу… Я совсем зачах в своем подземелье и не знаю, день сейчас или ночь…
– Тьма…- отвечает мрачно Тамер,- Ахмад изменил своему отцу. Изменил своему государству. Мальчишка пытается незаконно захватить власть. Они пустили троянского коня в самое сердце Киренаики и теперь пытаются одержать над нами победу… Но благодаря союзникам не все потеряно…
– Чем я могу помочь, дорогой шейх? – тут же отзывается Фарес,- Вы знаете, моя лояльность неоспорима. Я до последнего буду на стороне Вашего отца и Вас…
– Именно поэтому я здесь, дорогой Фарес,- отвечает Тамер,- спасибо Вам за верную службу и лояльность, но не помощи я пришел искать, а поддержки. Мне нужно, достопочтенный устаз, чтобы Вы сделали то, что отказались делать много-много лет…
Лицо Фареса, до этого беспристрастное, резко меняется. Столько эмоций на нем сейчас пробегает- и не сосчитать… Я замираю, ожидая, что же будет дальше…
– Вы знаете, Шейх. Я давно отошел от дел…
– Речь о будущем моей семьи, устази (араб.- мой профессор),- перебивает его Тамер, но не грубо. Наоборот, почти умоляюще.,- Вы должны мне помочь… Я не могу потерять то, что дороже всего моему сердцу…
Тамер переводит на меня глаза, но продолжает говорить Фаресу.
– Я хочу, чтобы Вы снова взяли на себя полномочия кади (араб.- судья исламского права, наделенный правом совершать правосудие на основе шариата),- и поженили меня и Майю. Чернов будет тому свидетелем…
– Это невозможно…- немного отступает Фарес,- и к тому же, для церемонии нужны два свидетеля-мусульманина…
– У нас будет хоть сто тысяч свидетелей… Даниил, я попрошу тебя записать то, что сейчас будет происходить…
Чернов молча кивает. А я перевожу недоуменный взгляд на Тамера.
Он подходит ко мне и берет лицо в кольцо рук.
– Я люблю тебя, Майя. И ни на секунду мои глаза не увлекли меня за другой. Поверь мне, сила мужчины не в том, чтобы не смотреть. А в том, чтобы смотреть и остаться равнодушным. Я играл роль. Мне нужно было создать видимость перед Трео, что я расслаблен, отвлечен и поглощен похотью. То, что он что-то замышляет, я понял давно. Даниил лишь подтвердил мои мысли. Уединиться с женщинами в особой части гарема приблизительно в одно и то же время было единственной возможностью уйти от их пристального контроля… Но хватит с объяснениями. Не хочу сейчас ругаться на тебя за то, что привело тебя к Чернову. Сам догадываюсь. Была бы другая ситуация, разговор был бы другим. Но сейчас мы говорим о твоем спасении… О вашем спасении… - он нежно провел пальцем по моей щеке,- скорее всего, ты уже понесла от меня, Майя. Мы занимались сексом без защиты. И я очень хочу, чтобы это было так. Мой ребенок родится в браке. Он мой наследник. А ты- моя жена. Это та правда, которую придется принять всему миру. И тебе тоже.