Мазергала
Шрифт:
Георгий, все еще мучившийся от "великого", под стать пиру, похмелья, говорил, морща лоб:
— Да откуда я знаю — на какой горе я впервые очутился?! Сами видите, господин Грозник, их друг от друга не отличишь! Выпью жидкость здесь, и все тут! Пора заканчивать с этим!
Георгий потянулся к колпачку той самой пластиковой бутылки, которую когда-то потерял в Гиблых Лесах, и на дне которой сейчас плескалось "Градиента-Z" ровно на один глоток, чтобы исключить дальнейшие проникновения жителей Земли на Дельдару.
— Подождите, господин Георгий, — остановил его Грозник. — Может,
— Нет, господин Белый Маг, — покачал головой Георгий, глядя на красное закатное солнце. — Это бесполезно. Я все равно не вспомню. Благодарю вас за все то доброе, что вы сделали для меня и... Прощайте!
Они пожали друг другу руки, после чего Георгий отбросил колпачок бутылки в сторону и, поежившись, проглотил холодную жидкость. "Градиент-Z" приятно смочил пересохшее от неумеренного количества выпитого вина, горло...
***
Георгий с ужасом почувствовал, что летит в пустоту, и в тот же миг толща снега окутала его, забивая уши и рот ледяной кашей.
Отплевываясь и отчаянно матерясь, Георгий, работая руками и ногами, выбрался из сугроба и огляделся.
В зимних сумерках он различил очертания серой кирпичной "пятиэтажки", которая находилась примерно в ста метрах от него. Георгий заметил нарисованный черной краской на ее углу номер "29". Сердце его забилось так часто, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Георгий знал, где очутился. Это была та самая "хрущоба", в которой жил Альберт, а сам Георгий стоял не где-нибудь, а на пустыре, покрытом толстым слоем снега. Этот пустырь был ему хорошо знаком. Теперь Георгий знал, куда идти.
Альберт перед уходом Георгия отдал ему свою "земную" одежду, сказав: "Переоденься на всякий случай, Жорик. Я-то ведь в своей квартире окажусь, а тебе придется, может, несколько километров топать. Надевай моё — "земное", чтобы не вызвать лишних придирок случайных прохожих".
Сейчас Георгий понял, что Альберт оказался прав. Пьяненький мужичок, пересекавший заснеженный пустырь шагах в пятидесяти от упавшего Георгия, на минуту остановился, соображая, откуда это взялся вдруг, посреди пустыря, странный человек с мешком в руке, но потом, махнув рукой, продолжил свой нелегкий путь, сильно шатаясь из стороны в сторону и приписывая внезапное появление незнакомца своему пьяному воображению.
Георгий, проводив его взглядом, отбросил опустевшую бутылку в сторону, и выдохнув: "Эх, Россия!", зашагал к своему дому, выбирая окольные пути для того, чтобы ненароком не встретить знакомых, и избежать тем самым излишних вопросов. Он хотел сейчас лишь одного — спокойно и без излишнего шума добраться до своей квартиры, потому что в руках у него был мешок с драгоценностями — та самая щедрая награда мазергалийского короля, которая могла теперь обеспечить Георгию и его семье пожизненное безбедное существование.
Эпилог
— В конце июля солнце почти всегда неимоверно печет, — вяло заметил водитель Георгия, обращаясь, скорее к самому себе, чем к своему хозяину.
— Да, — в тон ему откликнулся Георгий, а сам подумал:
"Как он выразился-то — "неимоверно печет"! Тоже мне — поэт-менестрель. Хотя — кто знает...".
— Приехали,
Георгий вышел из автомобиля и, вдохнув воздух, пахнущий раскаленным асфальтом, поморщился, посмотрев на, угнетавший его взор, непрерывно движущийся по тротуару, поток людей. Он снял с шеи надоевший галстук, небрежно бросил его на переднее сиденье автомобиля и, расстегнув верхнюю пуговицу белоснежной рубашки из чистого иранского хлопка, протиснулся сквозь толпу спешащих куда-то людей и остановился перед входом в небольшое кафе. Подняв голову вверх, Георгий посмотрел на вывеску и прошептал, шевеля губами:
– "Мазергала"... Ну, молодец!
Он толкнул стеклянную дверь и вошел внутрь этого светлого уютного заведения. Прохладный кондиционированный воздух приятной волной окутал его.
Привлекательная девушка-администратор лет двадцати пяти подошла к Георгию.
— Здравствуйте, — сказал он. — Я хотел бы видеть владельца этого кафе. У меня с ним назначена встреча. Я его друг.
— Да, я в курсе, — ответила девушка, улыбнувшись. — Идите за мной.
Она провела Георгия мимо равнодушно посмотревших на них трех посетителей, сидящих за изящными столиками, к двери с табличкой: "Администратор" и услужливо распахнула ее перед ним, отойдя в сторону.
Георгий вошел в кабинет. Альберт сидел за заваленным бумагами столом и стучал пальцами по клавиатуре компьютера. Увидев вошедшего Георгия, он широко улыбнулся, поднимаясь с кресла, и сделал девушке знак рукой, чтобы та оставила их наедине.
Когда дверь за нею закрылась, Альберт вышел из-за стола и подошел к Георгию. Друзья заключили друг друга в объятия.
— Ну, здравствуй, Жора! Сколько же мы не виделись?! Больше года? Как ты?
— Да, живу потихоньку. А ты даже старого друга не вышел встретить! — с укором покачал головой Георгий. — Зазнался, зазнался, деловой!
— Я ждал тебя в общем зале больше часа, — принялся оправдываться Альберт. — Но ты же сам позвонил мне и сказал, что попал в "пробку"! А у меня, действительно, дел "по горло", вот я и решил...
— Да, ладно, ладно, понимаю, — остановил его Георгий. — Как Нира? Как сынишка? Подрастает?
— С ними все в порядке, слава Богу! Только я их не вижу почти. Знаешь, Жорик, два магазина, три кафе — все это отнимает уйму времени! Работаю, как вол. Слушай, пойдем в зал, закажем себе чего-нибудь выпить-закусить! В это время клиентов очень мало. Черт с нею, с этой работой, ведь, сколько не виделись-то! А?!
— Да я недавно перекусил, — сказал Георгий. — Но от рюмки коньяка не откажусь!
— Вот это правильно! — воскликнул Альберт, направляясь к выходу из кабинета. — Пошли!
Друзья прошли в зал и уселись за один из свободных столиков. Альберт приказал подскочившей к ним официантке:
— Бутылку коньяка и наше "фирменное" под коньяк принеси, пожалуйста.
Когда официантка удалилась, быстро цокая высокими каблучками, Георгий сказал:
— Ну, друг, я вижу, твои мечты сбылись. Живешь в большом городе, бизнесмен, жена, сын, все при всем! Я рад за тебя.