Мажор 2: Обезбашенный спецназ
Шрифт:
Ага… Оказывается и ему эмоции не чужды. Что там Руслан говорил про то, что он очеловечился? По крайней мере, такой Всеслав более понятен… Ну, хоть чуть-чуть. Но лучше помолчать, пока не спрашивают. Я, похоже, уже начудил, вон какое большое начальство явилось. И Маришки не видно. Кстати!
– А что с Маришкой? – ляпнув, прикусил язык.
– Не что, а где? Чувствуешь разницу? – на лице начальства появляется улыбка. – Всё с ней в порядке. Ну, почти. Довёл девушку своими вопросами? Бедняжка расстроилась, думает, что завалила всё дело. Ну чего молчишь?
– А что говорить? Вот
– Ладно, проехали. Конечно, всё не по плану. Ну да грех ругать девочку за то, что ты такой умный. И вины твоей за прошлое нет, девочки нашли много плюсов… – Всеслав хитро улыбается. – Так что даже не думай.
Уйдя в себя, задумался, видимо решая, что делать и как быть. Вот наконец-то придя к какому-то решению произнёс:
– Как это не вовремя и ведь некого винить. Кроме себя, – вздыхает и грустно произносит: – К счастью я умею признавать ошибки. Хотя, наверное, должен гордиться? Да что, наверное? Горжусь, тобой, мой мальчик. Вижу тут у всех различные подозрения? Ну что ж поясню… Твоя мама, Егор, дочь моего сына. Единственного сына. Мой мальчик исчез, ещё до моего возвращения. Я даже ни разу не видел его. И ты всё, что у меня осталось от моей возлюбленной…
Опустив голову, древнее существо с печалью в голосе произносит:
– Это длинная история и когда-нибудь я расскажу её тебе, но не сейчас. Это касается только тебя и меня. Но прежде чем я обниму тебя, позволь кое-что объяснить. И либо ты простишь меня, и мы пойдём по жизни рядом, либо нет. Ну что выслушаешь старика?
– Старика? – спрашиваю, сбитый с толку, внешностью моего… прадеда? Хотя, что внешность? Я в шоке! Вот вы часто узнаёте, что ваш прадед то ли бог, то ли демон? Нет? Тогда вам не понять меня.
– Я могу выглядеть и на сто лет, и на двадцать, – грустно улыбается, – но молодого человека никто не принимает в серьёз, а старики немощны. Так что эта внешность оптимальна. Так что?
– Я слушаю, – всё же немного прихожу в себя, удивлялка то уже сломалась. – Вот только? – киваю на командиров.
– Их это тоже касается, – качает головой Всеслав, – и хотя их прощение мне не нужно, но возможно, мнение людей, которых ты уважаешь, поможет тебе принять решение?
– Возможно, вы правы, – на всякий случай соглашаюсь. А кто его знает? Вот сейчас начнёт всех в лягушек превращать, и что? Вон бедную Маришку наказал, за правильный поступок. Хотя, конечно, правильный он с моей точки зрения…
– Обращайся на ты, Егор, уж кто-кто, а ты имеешь на это право. Хотя поступай, как знаешь, настаивать не буду. И так… Самое главное. О твоей маме я узнал слишком поздно, так что повлиять на события не мог. Кстати, её души нигде нет. И это странно…
– Мама жива!? – забыв всё на свете, подпрыгиваю на месте.
– Не знаю, мой мальчик, не знаю, – вытягивает вперёд руку, успокаивая меня. – Ни её, ни твоего деда нигде нет. Их ищут и если найдут, обещаю, ты об этом узнаешь. Конечно, не стоило тебе этого говорить, но зная историю Руслана… Ты мог подумать что-то лишнее. Вот я и сказал. Но позволь, продолжу… Извиниться же я хотел за то, что ты попал сюда, и за то, что тебе пришлось пережить.
– Да что уж там, – бурчу, опустив голову. А кому приятна, такая, правда? Вот и мне не по себе…
– Хм… – Всеслав с интересом смотрит на меня, – а ты изменился. Права Маришка. Ох, права. Ну да ладно. Конечно, я мог присматривать за тобой… Но вспомни, к чему привёл присмотр твоего отца? Так что оставалось только бросить тебя в воду и надеяться, что ты выплывешь. Но должен заметить в своё оправдание: я дал тебе самого лучшего тренера, какой у меня был. И поверь, такой как Руслан не остался бы без дела, но ты значительно важнее… И Степаныч у нас тоже не последний человек. Совсем не последний. А уж как меня девочки чуть не съели, что их братика и дедушку отправил на смерть, – последнюю фразу Всеслав произнёс, с тёплой улыбкой, но явно передразнивая кого-то. Даже догадываюсь кого…
Степаныч же, вместе с Русланом не сдержались и засмеялись. Только бедный Васильев, сидел тихонько-тихонько и старался не отсвечивать.
Посмотрев, как веселятся мои командиры, Всеслав тоже улыбнулся и продолжил:
– Ну да вижу, что они совсем не в накладе. Ведь не могут такие воины сидеть без дела. Хотя Руслан глупо подставился… Думаю, впредь будет наука? – слегка изменив интонацию голоса, строго взглянул на Рогожина.
Тот только развёл руками и виновато улыбнулся. Типа виноват, исправлюсь. Всеслав, неодобрительно покачав головой, продолжил:
– Хотя конечно, и в этом проявились плюсы… И ты смог доказать, что Руслан не только великий воин, но и хороший учитель…
А Всеслав великий комбинатор. Как он меня поймал? И ведь теперь никуда я от него не денусь… И злиться смысла нет. Ведь он предложил мне надежду. Надежду увидеть маму, обнять её. Теперь становится понятным, как он смог набрать себе сторонников. Взять того же Васильева! Да за то, что его дочь вылечили, он горы свернёт… А уж как привязаны Руслан и Степаныч. Что тут говорить? И парней тоже привяжет, ведь у каждого есть мечта или потеря. Вот только как быть с Молотом и Пьеро? Деваха-то только одна! Кстати о потерях!!!
– Дед!
Всеслав с некоторым удивлением прерывает речь и смотрит на меня.
А что? Не прадедом же звать? Или он думал, что я буду обиженного строить? Нафига? Как бы это не звучало, но армия это лучшее что со мной случалось. Рогожин, Степаныч, мои друзья. Вот где бы бедный… кхм… ну хорошо, богатый мажор нашёл таких преданных друзей? Так что…
– Говори, внук… – на губах Всеслава проступает улыбка.
– Я вот тут подумал… – горло пересохло. – Это… А вот Тунгус? Ванька? Их можно?
Ох… и неуютно сидеть под прицелом этих цвета небесной синевы глаз. Будто душу насквозь пронизывают… Сидит и с отрешённым видом смотрит, как будто я ему должен. Хотя, наверное, должен? За всё? За друзей моих, за учителей? За надежду?
– Скажи, мой мальчик, зачем это нужно? – задумчиво тянет слова.
А у меня сумбур в голове. Что значит зачем? Это же… Вот как сформулировать ответ на, казалось бы, простой вопрос? Ведь понятно же всё! Это ведь Ванька и Тунгус – мои друзья, моя боль!