Мажор 2[(СИ)]
Шрифт:
— Ну, здравствуй, Руслан Иваныч, — невысокий, лысеющий мужчина, на вид лет пятидесяти от роду, тепло улыбается.
— Здравия желаю, товарищ генерал-майор, — капитан молодцевато отдает честь.
— Да брось ты это… — машет рукой. — О! И Степаныч здесь, — горячо обнимает вошедшего следом прапорщика. И с надеждой глядя в глаза спрашивает: — Отметим это дело?
Степаныч улыбаясь, показывает картонную коробку:
— И где у тебя чайник, Ефим Петрович?
— Так вот все, — показывает
— Враг коварно, соблазняет тебя сладким? — довольно улыбаясь, прапорщик приступает к таинству приготовления своего фирменного чая. Любителем, которого и является старый друг.
— Что поделать, постоянно проигрываю эту схватку, — сокрушенно вздыхает.
— Не пробовал убрать подальше?
— Пробовал, не помогает. Приношу обратно.
— Спортом займись.
— Ох, Юра, Юра, да если бы не спортзал, я бы вообще как колобок катался. А так хоть как-то форму поддерживаю. Вот есть надежда, что ты поможешь.
— Помогу, — кивает Степаныч, — но мои запасы не бездонные. Сам понимаешь.
— Достанем. Только скажи что?!
— Скажу, — глаза прапорщика хитро блеснули, — но сам понимаешь…
— Понимаю, — отмахивается Ефим Петрович, — пополним твои запасы. Тем более что это входит в довольствие. А чего нет, закажем.
— Вот и добре…
Тут видимо вспомнив, что есть еще один посетитель, хозяин кабинета, всплеснув руками, обращается к гостю:
— Извини, Руслан, ты же знаешь, какой Юра делает божественный напиток. Так что прости старика, — жестом останавливает готового что-то сказать Рогожина: — Вот только давай без званий, ты же знаешь, что из меня военный, как из тебя выпускница "Института Благородных Девиц". Я всего лишь скромный ученый, а военными делами заведует мой зам — полковник Семенов. Я вас позже познакомлю. Ну, расскажи, какими судьбами… А то, сколько лет уже прошло. Помнишь, как сопливым пацаном конфеты у меня таскал?
И глядя на виновато улыбающегося Рогожина, улыбается:
— Теперь посмотри, какой красавец вымахал.
— Это на твоих конфетах! — вставил свои пять копеек Степаныч.
— И то верно! А жена мне: вредно, вредно… — улыбка становится довольной. — Ну да ладно, давай о деле, воспоминаниям потоп предаваться будем. Рассказывай.
— Да что тут сказать, — пожимает плечами капитан, — мы по большей части Разина сопроводить…
— Да-да, — кивает Резнов, — это правильно. Очень ценный товарищ, очень. Я, правда, с ним еще не встречался, но мне сообщили, что он обладает ценнейшей информацией. Ах, прости, перебил.
— Да ничего. Информация у него действительно ценная. Да тут еще выяснилось, что мы вам Видящую привезли. Только с ней надо поработать.
— Ох, ты ж! — ученый начинает носиться по кабинету, в волнении потирая руки. —
— Да я сам только перед отлетом выяснил. Но ее надо лечить…
— Лечить? А что с ней, — обеспокоенно переспрашивает.
— Долго били и насиловали. В общем, мужиков как огня боится, — подал голос от стола, отмеривающий порции разных трав, Степаныч, — тяжело девочке пришлось. Чуть не умерла, вот и прорезался Талант.
— Ай-я-яй… Как не хорошо-то, — Ефим Петрович сокрушенно взмахивает руками. — Надеюсь, подонков нашли?
— Да. Парни наши и нашли…
— Я так понимаю, суда не будет? И их постигло "Справедливое Возмездие"?
— Увы, — разводит руками Рогожин, — просто убили.
— Что ж. Тоже неплохо, — и пожевав губу, сказал: — Поможем. Лично проконтролирую этот вопрос, — и, спохватившись, переспросил: — Так вы надолго?
— Если все нормально, то до весны. Хочу бандитов своих потренировать, пусть в снегу полазят, да и с холодным оружием погонять. У вас, надеюсь, есть арсенал?
— Есть, есть, — машет рукой, — хороший арсенал. Даже двуручные секиры есть.
— О как! А зачем? — удивляется капитан.
— Вот и я думаю, зачем? Лежат, место занимают. Кто-то напутал, знаешь ведь этих снабженцев. Когда вместо трех бочек соляры, спирт привезли, это как-то пережили…
Степаныч, чуть не выронил чайник, захохотав над подобной ошибкой. Резнов, тоже не остался в стороне от веселья. Только Рогожин едва сдерживаясь, хранил серьезное выражение лица. Отсмеявшись, ученый продолжил:
— Но когда вместо стеклянных колб прислали этот металлолом, молчать я уже не мог!
— Ну конечно… — у Степаныча вновь приключился приступ веселья.
— Юра, ну что ты смеешься? Нам же с реактивами работать!
— Извини. Не подумал, — с самым серьезным видом покаялся Иванов.
— Вот и я говорю. Разобрались, конечно, колбы прислали. А секиры на баланс, — сокрушенно вздыхает. — Юра, хватит ржать!!!
Но вскоре сам заулыбался, понимая весь комизм ситуации. Да и, в конце концов, не обижаться же на старого друга? Тем более что он уже выставляет на стол, три ароматно пахнущих кружки с чаем. Сделав несколько маленьких глотков и закатив в блаженстве глаза, Резнов поинтересовался:
— Вот скажи мне, Юрик. Почему никто не может повторить, сей божественный напиток? Ведь сырье, по сути, из одного источника? Ну, может ты, конечно, какие травки сам собираешь, но в чае у тебя стандарт! Ведь так?
— Так, — кивает Степаныч. — Только ведь есть еще и заговор…
— Так он тоже стандартный!
— А интонации? А тембр голоса? Это для функционала важны слова и настрой, а для вкуса именно интонации… Так что…
— Да знаю я, — обреченно вздыхает Ефим Петрович, — что ты как маленькому? Это я так по привычке сокрушаюсь. Но вы точно до весны задержитесь? — неожиданно обеспокоился он.