Мажор 2[(СИ)]

Соколов Вячеслав Иванович

— Братишка, живой? — пытаются добить мое измочаленное и избитое тело. А оно мне дорого, мне в нем ходить!!!

— Живой я. Живой. Да отстаньте вы, обслюнявили всего… ќќ

— А ну-ка расступитесь, болезные, — Пьеро весьма активно принялся расталкивать парней, — дайте-ка посмотреть на пострадавшего, а то может проще добить…

— Говорил же лучше мне… — затянул Балагур.

— Ты бы сдох уже, — зло бросил Хан, — так что уймись. Что там, Пьеро?

— Да жить будет, руки ободрал хорошо, и так, мелкие ссадины, а в остальном нормально…

— А еще я на пугало

похож, — встав и убедившись, что все гнется, с сожалением осматриваю, порванную местами форму. Все-таки не по льду в Лужниках катался. — Бурлаки вы волжские, а не десантники…

— Ну прости, братуха, так вышло, — Молот разводит руками, — как увидел, что ты падаешь так и перестал соображать. Казалось, что все мало, — сокрушенно вздыхает.

Парни тут же закивали, подтверждая, что и у них было так же.

— Да ладно. Дай я лучше обниму тебя, брат. Спасибо!

Вот тут Олежку и проняло. А что? Мужики все здоровые и каждому надо обнять, по плечу похлопать. И это правильно! Я б мог и не пережить такого проявления чувств, а Олежка здоровый — пусть отдувается за двоих. Эк его пошатывает…

Пока Пьеро смазывал и бинтовал руки, расселись кружком и принялись решать, а как же быть дальше. Предложение некоторых несознательных личностей по поводу повторение попытки, но уже в их исполнении, были отвергнуты более сознательными. Выглядело это по идиотски, потому что в роли несознательных успели выступить все. Вот такие мы забавные птицы.

— Нужно сломать ее, — киваю в сторону ловушки.

— И как? — с интересом смотрят в на меня.

— Завалить камнями.

— Э-э-э… — Лаки отмахивается, — мы так до марковкина заговения будем каменюки таскать.

— А нам всю и не надо, — начинаю доказывать свою точку зрения, — нам надо, чтоб она или не открывалась или не закрывалась. Ну, ведь не может же она вечной быть? Что ее двигает? Противовесы? А может сила воды? Если уроним створки, то нам нужно просто закрепить их, протиснемся между штырей и выберемся с той стороны.

Тут проснулся Тихоня:

— Братва, а если створку закрепить в верхнем положении? Оставшиеся два с половиной метра это ведь фигня?

— И как ты себе это представляешь?

— Да очень просто…

Выслушав Тихоню, задумались. Смысл в его словах был, так что оставалось только попробовать. Ну и не удержался я:

— Знаешь, Балагур, может вам с Олегом еще разок Тихоню об что-нибудь стукнуть? Гляди, какие идеи рождать начал!

— Это мы запросто… — Вовка довольно улыбается.

— Это мы можем, — подмигивает Витьке Молот.

— Нет уж. Идите лесом. Мне и так неплохо, — Тихоня на всякий случай отодвигается.

Уверен, что эти древние стены давно не слышали такого дружного смеха.

А дальше была работа. Приволокли парочку каменюк потяжелее и один из них зашвырнули на плиты люка. Створки рухнули вниз, и мы приступили к первому акту нашего балета. Спустили на веревке Лаки к самому краю плиты и замерли в ожидании — поднимется или нет?

Сперва собирались спустить кого потяжелее, например Олега. Но вот он наотрез отказался. Нет, не служить гирькой… Он собирался все

делать сам. Трудно его винить, все же когда ты сам контролируешь процесс, это не то же самое, что тебя случайно насадят задом на острые штыри. И как уверял Молот, лично для него, даже один раз уже пи…с. Особенно если светит летальный исход.

Но учитывая вес "мясного" Олежки, и довольно ровную поверхность — решили не рисковать. А если ноги соскользнут? Несмертельно, но можно покалечиться серьезно. Вот и отправили Сашку, этот тип, фиг куда с веревки денется. Он, по-моему, даже вздремнуть на ней может… Да и разница в весе почти тридцать кило с гаком, это серьезно. Если не сработает створка, то уверенность в том, что механизм работает на противовесах — подтвердится. Ну, или хотя бы вера в то, что его мощность не велика. А вот если поднимет, попробуем Молота. Хм… Подумаешь, сломаем "игрушку", чай в угол не поставят…

Створка пару раз дернулась и осталась в том же положении. Отлично! Сбрасываем вниз веревку с закрепленной на конце "кошкой" и вот Лаки, изогнувшись, и держась только одной рукой, второй завел крюк за край. Натягиваем, а Сашка потихоньку начинает подниматься.

Люк сработал, когда он поднялся примерно до середины, но как-то вяло и неохотно. Но чем выше поднимался Лаки, тем быстрее происходило закрытие. Логично. Законы физики никто не отменял.

Створки схлопнулись неполностью, зажав между собой хвостовик "кошки". Ну что же, приступаем ко второй части. Выглядела она так, антенный штырь был вбит в пол, но не как обычно до половины, а почти полностью, торчать остался только кусок сантиметров в десять. Правда мы сперва воспользовались этим делом по назначению и доложили на базу, что и как. Кхм… О моем падение решили не докладывать, чего зря Степаныча напрягать? Ну, ладно-ладно, зачем напрягать лишний раз свои уши? Уж он бы не преминул высказать пару ласковых… А так нормально все.

Вот после разговора и вколотили штырь поглубже. Процесс был еще тот… Даже, весьма удачно, слегка расплющили конец, по которому стучали, очень тяжело шло, теперь веревка точно не соскользнет…

Дружно натянули импровизированную растяжку и приступили к испытаниям. Обвязав веревкой не хилый камешек, забросили его на дальнюю створку. Нифига!!! Ура!!! Даже если под большим весом и попытается открыться, то не страшно. Замедление в срабатывание было и до того как закрепили веревкой ближнюю створку, а два с половиной метра не пять…

Втянули импровизированный "якорь" обратно. Прицепили страховку на Молота и отправили на разведку. Ему нужно было дойти до края — убедиться, что наша самопальная система работает и вернуться. А бежать должен был Лаки, как самый легкий. По снегу же может и тут справится.

Олег осторожно, спиной вперед продвигается к краю, держась руками за веревку. Мы же сев на пол цепочкой осторожно стравливаем. Все просто если он упадет, мы вцепимся и потянем на себя, а он подтянется — в результате не должен достать до штырей. Проклятье! Чувствую, что ладони становятся мокрыми, сзади сквозь зубы матерятся парни. Значит не только у меня мандраж.