Мажор по соседству. Сердце на куски

Коэн Даша

Ревность — адовая пытка. Она с улыбкой на беззубом лице выжигает мне внутренности, счастливо повизгивая, глядя на мои страдания. Ей хорошо оттого, что мне плохо. Она рада тому, что я клюнула на отравленный крючок Баринова, и засаживает его все глубже и глубже.

— Акси? Прием! Вызывает база. Как слышно?

— Прости, Ляль, я задумалась, — тряхнула я головой и заставила себя растянуть губы в вымученной улыбке.

— Ты не слышала ни слова, что я сказала тебе только что, так?

— Так, — даже не думала я скрывать, что мне

не интересен треп Зарецкой. В последнее время он был до ужаса предсказуем: ля-ля-ля, Егор такой, Егор сякой, он меня тут, он меня там, он вообще другой, не такой как все и дальше в том же духе.

— Знаешь, я обиделась, — насупилась подруга и сложила руки на груди, смотря на меня обвинительно.

— Прости, — без капли раскаяния выдавила я из себя и в упор уставилась на подругу, полируя ее равнодушным взглядом.

?Стыдно ли мне было за это? Нет.

Но я любила эту влюбленную блондинистую задницу, а потому распахнула свои объятия, тут же обнимая девушку, и примирительно выдала:

— Проси, все что хочешь.

— Отлично, — буркнула Зарецкая, — собирайся.

— Что?

— Мы едем на за город на шашлыки и в баню.

— Если к твоему Сечину, то мой ответ сразу нет, — нахмурилась я и взволнованно задышала, тут же прикидывая, каковы шансы на то, что на это мероприятие явится и Баринов.

— Его там не будет, — угадывая мои мысли, ответила подруга.

И сердце моментально огорчённо разревелось, а на языке появился гадкий привкус разочарования.

— Уверена? — сипло уточнила я.

— Егор мне обещал, что проблем не возникнет. Так что расслабься — никаких Максов и его новых пассий даже близко не будет.

— Ладно, — нехотя кивнула я, а потом встряхнулась, приказывая себе через силу улыбаться.

Ну какой к черту Баринов, в самом деле? Давно отработанный и ненужный мне материал. И я осознанно выбросила его из своей жизни. А то, что со мной сейчас происходит — это просто побочка, вариация Стокгольмского синдрома, если хотите.

Ведь Максим не понравился мне с первого раза. Я буквально возненавидела его за наглость, беспардонность, самоуверенность и эгоцентризм. Мистер Пуп-Земли, мнящий себя непревзойденным героем-любовником и свято верящий в то, что любая падет в его ноги только потому, что у него классная тачка и ночной клуб, которые подарил добрый и богатый папа.

Тоже мне благодетели. П-ф-ф...

Что же до его новой девушки? Да пусть хоть предложение руки и сердца ей сделает — мне фиолетово. Я уже о ней слышала и видела на фото. Так что ничего со мной не случится даже если я встречусь нос к носу с этой сладкой парочкой.

Пофек!

Но уже спустя несколько часов мне пришлось поспешно забрать свои слова обратно. Потому что видеть собственными глазами Баринова и его новую пассию было чертовски мучительно.

Удар с ноги в живот? Кувалдой по мозгам? Отравленной стрелой прицельно в сердце? Ничего из вышеперечисленного не могло даже близко описать ту агонию,

что окутала меня непроницаемым удушливым коконом, когда мы с Лялей вышли из парилки и вывалились на улицу, где в беседке у жаровни нанизывал на шампур сочный шашлык Егор. И рядом с ним стоял улыбающийся Максим, приобняв за талию рыжеволосую красотку.

Всего один взгляд в холодные, полные тотального безразличия глаза Баринова, и я поняла, что превратилась в ходячий труп.

— О, девчонки, — улыбнулся нам Сечин и помахал, подзывая к себе, уделанной в маринад, рукой, — давайте к нам, тут Макс прикатил со своей девушкой. Познакомлю вас...

— Егор? — моментально напряглась Зарецкая, пока я размышляла над тем, что сделать в первую очередь: упасть замертво или сбежать отсюда как можно дальше.

— Они ненадолго, только забрать ключи от...

Дальше слушать я не стала. И не могла. Последней каплей для меня стало то, что Баринов наклонился к своей спутнице, соприкасаясь с ней носами, а затем так тепло и проникновенно заглянул в ее глаза, будто хотел дать всем вокруг понять, что она центр его вселенной.

И вот тогда я просто позорно сбежала. Лишь шепнула:

— Извините, я телефон оставила.

И направилась к отдельно стоящей бане, еле-еле передвигая непослушными конечностями. А там уж спряталась в парной.

И разревелась.

Горько. Навзрыд. Растирая ребра в районе сердца. Потому что именно там разлилась адская, невыносимая боль. Она драла своими острыми когтями мои внутренности и не знала жалости. Но еще хуже мне стало много позже, когда в парилку неожиданно зашел Егор Сечин.

Взглянул на меня с нескрываемой жалостью и произнес:

— Можешь выходить из засады. Он уехал, — и эти слова, как разрывные пули, пущенные в упор, убили, и меня, и мое глупое сердце. Уничтожили.

Уехал. С ней.

Всё!

Он обещал мне конец? Я его получила.

Глава 48 – Задолжал

Максим

— Здорово, Егор, — перезваниваю я другу, как только паркую машину на заправке и вставляю пистолет в бензобак, — звонил?

— Привет, Макс. Да, хотел узнать, как дела у лучшего друга, а то, что-то не слышно, не видно тебя в последнее время.

— Чья бы корова мычала? — выдавливаю я из себя и уже жалею, что позвонил Сечину. Сейчас на счет «три», опять начнет вещать за свою блондинку.

— Зря ты так, мы всегда тебе рады. Да и Ляля, — бинго, — очень хорошо к тебе относится.

— М-м, — потянул я, закатывая глаза, — ты мне позвонил, чтобы об этом поведать?

— Не угадал, — хмыкает Сечин, — думал тебя к себе за город пригласить, пока отец чилится на Мальдивах. Погода так и шепчет пожарить шашлыков на свежем воздухе и девочек в парилке.

— Не интересно, — сразу же отбиваю я его приглашение, представляя себе приправленный ванилью вечер и внутренне содрогаясь от таких радужных перспектив.