Мажор. И конь в придачу

Ада Ищадье

— Ты… Ты что здесь делаешь?.. — выдавила с трудом из себя, чувствуя, как запершило горло.

— Да так. Из-за тебя не мог нормально поспать. Ты всё же девушка, а в моих принципах не бить девушек и не угрожать им. Но вчера я допустил осечку, так что решил, что таки нужно прояснить: что бы я ни сказал, я тебе ничего не сделаю, так что не волнуйся. Я ж не совсем сволочь, чтобы так поступать. Понимаю, что я так неожиданно появился в твоей жизни, вот ты и начала агриться, особенно когда подслушала тот разговор. Ты думала, что я реально такой добрый

и пушистый, а я… Ну, вот такой. Так что давай перемирие. Ты мне сделаешь кофе, а я приведу тебя в порядок. А когда вернёмся, поговорим о проекте.

Он протянул руку, и я, открыв рот, уставилась на неё, как на что-то инородное. Обычно его извинения как ножом по воде: эффекта никакого, поскольку я понимаю, что он не искренен, но сейчас он даже ни одного слова не произнёс, чтобы попросить прощения, но как-то легче стало. Даже смотреть на него проще теперь. Рано я зыркала на него ненавидяще или вообще игнорировала, но сейчас, подняв на него глаза, я даже немного покраснела. Вот блин! У меня что, стокгольмский синдром? Хотя нет, я просто дура.

Качнув головой, отогнала все мысли и пожала протянутую руку, стараясь не смотреть в глаза парню. Ему надо писать краткий курс, как влюбить в себя ту, которая тебя ненавидит. Но фиг там плавал, я своё сердце отдала его отцу, а он просто вызвал мимолётное чувство симпатии, не более.

Зайдя в его комнату, я кивнула на его спящего соседа и спросила:

— А ничего, если мы его разбудим?

— Ничего. Сам виноват, что пришёл так поздно. Ты лучше громче греми, пусть сожалеет о том, что не заметил, как я ушёл, осёл! — ухмыльнулся он и ударил парня по заднице.

Тот зашипел и пробубнил что-то несвязное, после чего отвернулся к стенке, укутавшись в одеяло с головой. Хорёк же сел на кровать и махнул рукой в сторону полного чайника.

Вода оказалась уже горячей, так что от меня требовалось лишь залить кипятком растворимый кофе, который валялся прямо на столе в упаковках. То есть, набрать воду в чайник и поставить его кипятиться он мог, а налить воду в кружки и засыпать содержимое пакетиков — не, вы что, у меня же лапки.

Мажор успел выкатить раскладной столик и достать какие-то мазюкалки из рюкзака. Я поставила кружки прямо на этот стол и пригляделась к тому, что он достаёт. Маска для лица, патчи, ещё какая-то фигня. Да, кстати, он что-то там говорил про «привести в порядок».

— Не смотри так. Да, у парня может быть столько уходовой косметики, прикинь. Лучше сядь сюда, будем твоё лицо спасать, а то выглядишь ты сейчас как чупакабра. Погугли, кстати.

Пожав плечами, я сделала глоток кофе и нашла в интернете, кто такой чупакабра. Иу. Хотя да, отрицать не буду, утром я именно так и выгляжу, особенно если не выспалась. Особенно если вообще не спала. Но, блин, только я могу так про себя говорить! Я надула губы и обиженно уставилась на довольного Хорька, который раскрыл упаковку патчей и налепил их мне под глаза.

— Не дёргайся, — зашипел он, когда я попыталась отстраниться от холодной тканевой маски, которую

он нацепил на меня следом.

Легко сказать! Вообще не надула макси такие за холод! Хоть в жаре они находятся, всё равно холодные. Ещё и фиг с ними что поделаешь. Я каким боком кофе пить должна, а? Меня сейчас даже не эта странная и неожиданная забота волнует, а факт, что кофе я так не попью.

— Выглядишь, как обиженка. Что, сейчас фиг поговоришь? Бедняжка… Ой, и кофе так пить не сможешь? Грустно… Так, не хмурься, сейчас трубочку тебе достану. Я тебя удавлю, если попробуешь снять маску, поняла? — рыкнул он и вынул из пакетика а застёжкой трубочку, которую кинул в мою кружку.

Спасибо, конечно, но лучше бы вообще так не делал. Я как буду жаловаться на тебя, если ты, можно сказать, заботишься обо мне? Хотя скорее тебя заставили, да и это забота о коже, а не обо мне. Но ладно, за кофе прощаю все грехи.

Мы молча просидели полчаса, прежде чем мажор снял все маски и нанёс крем, хитро улыбаясь. Опять что-то придумал?!

— Что ты глаза выпучила? Бишься таки?~—сказал он, улыбнувшись ещё шире, словно лис.

— Не в этой жизни!

— Тогда… Я тебе понравился? Что ж, приятно, Жардин, но твои пухленькие щёчки меня не интересуют.~

Я фыркнула и, закатив глаза, проговорила:

— Да кого заинтересует твой характер. Только на твоё лицо все и ведутся.

Парень остановился, перестав размазывать крем по моему лицу. Он нахмурился и бросил:

— Да хоть тебе. Хочешь, докажу?

— Пф. Давай. Я словно похожа на дуру, которая влюбится в такого… Ну, ты понял. О, и да, можешь перестать играть со мной милого. Это скорее бесит, чем располагает к себе.~

Да, я опять ляпнула, не подумав. А вы думали, что я иначе умею? Не смешите мои подковы. Я не изменюсь ни при каких обстоятельствах.

— Ну тогда жди, Жардин, — промурчал он и лизнул кончиком языка губы, которых я вчера касалась своими.

Глава 22

После того разговора я ушла к себе и не видела Хорька ни когда мы на завтрак шли, ни даже во время подготовки лошадей. Без его присутствия сталь как-то непривычно.

Ну вот представьте себе, что у вас, грубо говоря, вырос хвостик, привыкали к нему, привыкали. Уже месяц прошёл, даже чуть больше, вы уже смогли приспособиться, а тут он отвалился. Конечно, вы будете скучать по нему, даже если он мешался, бесит и раздражал. И этот хвостик в данном положении — Хорёк.

Снарядив лошадь, я повернулась, чтобы позвать Мишутку, но его нигде не было. Просить кого-то другого я не решалась, вдруг ещё не удержит, и я на руки кому-то своими ботинками наступлю. Уф, ну не, лучше лавочку найду.

Взглядом порыскав, я таки не нашла ничего лучше, кроме как подняться на крыльцо и уже с него забраться на Омаху. И я поднялась на деревянную пристройку, чтобы сесть в седло, но чужие руки обхватили мою талию и приподняли. Я моментально вставила ногу в стремя и перекинула вторую через тело животного.