Мажор
Шрифт:
– Тебе помочь?
– одновременно произнесли мы. И также разом неловко замолчали.
– Конечно, пошли!
– первым отмер он.
Сортировать и разбирать новые материалы пришлось до самой ночи. Мы мало говорили, а если и приходилось переброситься словом, то это было по делу, но до чего этот вечер был похож на те, из прошлой и забытой жизни! И, расходясь глубоко за полночь по комнатам, я впервые за долгое время произнес:
– Спокойной ночи, папа.
Машка оказалась сиротой, как и я, только наоборот - у ней была жива мать.
Достаточно обыденная история для нашего городка: отец - военный, мать - домохозяйка. Семь лет назад часть, расквартированную поблизости, срочным порядком перекинули на Аравийский полуостров, где мы, я имею в виду сейчас нашу Российскую империю - ввязались в конфликт и ощутимо получили по щам. Тогда вообще чудом до второй мировой не дошло, но как-то смогли удержаться и договориться.
Договориться-то удалось, а вот из откомандированной части домой вернулись только четыре офицера, и Машкиного отца среди них не было.
Восточное наследство, головная боль нашей империи. Саудовский принц, совершая турне по Европе, сделал остановку в Петербурге, да там и застрял, влюбившись в младшую дочь императора - великую княжну Елену. Княжна была сосватана чуть ли не с пеленок, но как раз тогда произошел разрыв помолвки, принц Генри вопреки всем договорам женился на другой. Международный скандал, обмен гневными грамотами, высылка послов. В общем, катавасия та еще! Ну и, понятное дело, девушке-то обидно! Идти за кого попало нельзя, а все остальные принцы-то уже заняты!
А тут: красавчик, настоящий принц, еще и наследник, в отличие от предателя Генри. Дорогими подарками заваливал, даже серенады под окнами по непроверенным данным пел! Судя по тому, что свадьбу сыграли неприлично быстро, не устояло не только девичье сердце, но и весь остальной ливер. И как-то очень удачно разрешились и религиозные препятствия, и остальные преграды.
Вывод: для арабов наша империя справа, потому что "направу ехати - женату быти".
Вся эта история случилась задолго до моего рождения, и знать бы я о ней не знал, если бы не последующие события. Сначала умер король-папа Фирсал ибн чего-то там, на трон взошел женатый на нашей принцессе принц Абдалла. А семь лет назад скоропостижно скончался и он, оставив единственного наследника - несовершеннолетнего Сауда, по совместительству - внука нашего императора. Ну, чем не повод вмешаться в дела далекой Аравии?
Учитывая, что в том регионе традиционно сохранялось высокое влияние Великобритании и Франции, мы явно полезли играть не в свою песочницу. И уже резвящиеся в ней "детишки" очень не хотели пускать туда нового игрока. Совочками и ведерками нас били долго. И до сих пор иногда получаем, но это уже мелкие пакости по сравнению с тем, что творилось семь лет назад.
Так что историю Машкиного семейства я выслушал, принял к сведению и... тут же забыл, проводив девчонку до дома. Лично нашей семье вялотекущая где-то
Мы с отцом не поменялись в одночасье.
Но, вероятно, я просто устал от своей ненависти, и хрупкое, робкое перемирие между нами так продолжалось весь май и июнь. Я снова стал просиживать часами в его лаборатории, помогая и расспрашивая, а отец, боясь меня вспугнуть, рассказывал, над чем работает, учил редким приемам, а иногда вообще закатывал целые лекции. И, наверное, я впервые осознанно понял мать: видя его таким увлеченным, если не сказать - вдохновленным, невозможно было оставаться к нему равнодушным.
Казалось мне или нет, но в своей вотчине он сбрасывал года, которые в обычное время тянули его вниз. Там он выпрямлялся, расправлял плечи и снова становился тем гигантом, каким виделся в смутных детских воспоминаниях. Тем, кто подбрасывал меня к потолку, даря восторг, тем, кто катал меня на плечах, показывая целый мир. Тем, кем я гордился: "Смотрите, люди, завидуйте! Это - мой папа!!!",
И впервые в середине мая я сам нарушил сложившееся между нами негласное табу:
– Расскажи о ней.
Мне не надо было пояснять, о ком я спрашиваю.
– Что именно?
– Знаешь, я тут вдруг понял, что почти ее не помню. Рыжие волосы, солнечная улыбка, а пытаюсь в голове сложить лицо - не получается. Какая она была?
– Она была...
– он мечтательно улыбнулся, - Яркой! Впервые я увидел ее во дворце...
– Во дворце?! Ты?!
– По-моему я уже рассказывал тебе, что почти десять лет отслужил придворным артефактором.
– Не помню...
Может когда-то и рассказывал, но я на самом деле не помнил.
– Ну, вот... было такое в моей биографии. Ей было семь лет. На каком-то чаепитии, уж не помню, в честь чего, она уселась ко мне на колени и заявила, что когда подрастет - выйдет за меня замуж.
– А ты?
– Посмеялся, конечно! Мне уже тогда было пятьдесят с лишним, не думаешь же ты, что я всерьез принял слова крохи?
– И?
– Годы шли, а она не отступалась. Почти преследовала. Не поверишь - бывало, прятался по коридорам от сопливой девчонки! Когда ей исполнилось тринадцать, у меня состоялся серьезный разговор с его величеством.
– С его величеством?!!
– неверяще переспросил, потому что умом я понимал, что отец крут, но то, что он запросто беседовал с императором!!! Этот факт не спешил укладываться в моей голове!
– Чему ты удивляешься? Свою воспитанницу он любил! А по слухам - не просто воспитанницу, а родную дочь!
– добил меня отец.
Дар речи мне отказал. Это что же получается? Я внук императора?!!
– Не спеши радоваться!
– сполна насладившись всей палитрой сменяемых чувств на моем лице, спустил меня с небес на землю родитель, - Родственницей в каком-то далеком колене она ему вполне вероятно была, но вот дочерью - вряд ли. Он ее так никогда и не признал.