Мазохистка
Шрифт:
Сославшись на недомогание, я не пошла на тренировку – тем более, чувствовала я себя, все еще, действительно, неважно. Дождавшись, когда Скуало выйдет, я направилась в комнату к Луссурии. Постучав в дверь и услышав привычное «открыто», я зашла внутрь.
– Дорогуша, давненько тебя не было видно! Где ты пропадала эти два дня? – Всплеснул руками Лусс и тут же перешел к «делу» : – Я все знаю про тебя и капитана! Босс был просто вне себя от ярости и застрелил двух подчиненных, – я вздрогнула, – но это ничего. Я очень рад, что ваши отношения со Скуало, наконец,
– Лусс, помоги мне сбежать из замка.
====== Часть двадцать вторая. ======
– Лусс, помоги мне сбежать из замка, – прервала я радостное вещание парня.
Лицо его вытянулось, и он взглянул на меня поверх темных стекол очков, будто проверяя – я это или нет. Мое каменное выражение лица сказало само за себя, и Луссурия, поняв, что я не шучу, тяжело вздохнул.
– Может, хотя бы расскажешь, в чем дело, для начала? Может быть, все не так страшно, я тебе дам совет и…
– Нет, Лусс, дальше так продолжаться не может! – четко сказала я, прочистив все еще саднящее от боли горло. Я перевела взгляд на зеркало на стене, и Луссурия увидел мою покрасневшую левую щеку. Он вскочил с дивана и подбежал ко мне:
– О, Мадонна! Это он с тобой сделал? – Я молча кивнула. – Тиран! За что он так с тобой?
– Я всего лишь поблагодарила его за принесенное лекарство, – немного слукавила я, опустив мой язвительный тон и вопрос про выгоду. Луссурия мигнул.
– Ничего не понимаю! У вас какие-то мексиканские страсти!
– Если бы только страсти… По-моему, там одна агрессия, – я снова умолчала о причине этой агрессии, чтобы склонить парня на свою сторону, так как я твердо решила уйти. Он посмотрел на меня с грустью в глазах, не зная, что сказать.
– Может, все-таки, передумаешь? Надо немного потерпеть, ты же знаешь, каким было его детство и…
– Я знаю, Лусс! Но я устала. Сколько можно? Я все пытаюсь… и все без толку… – я почувствовала, как горлу подступает комок, а в глазах начинает щипать. Я решилась выставить главный козырь: – Я призналась ему в любви, Луссурия, – я опустила голову.
– Реночка, неужели?! Какие страсти! А он что?
– А что он? Он ничего. Не думаю, что он вообще способен… – я осеклась, вспомнив вчерашний вечер. Его громкое сердцебиение и… страх в глазах? Да, он боится того, что с ним происходит. Мне вдруг захотелось пойти к Скуало, обнять, прижать к себе и, гладя по голове, успокоить. Сказать, что все хорошо и что это нормально, что я всегда буду рядом и… «Нет», – отчетливо раздалось в моей голове.
– Ты уверена, что хочешь уйти от нас? А как же я, как же Бельфегор? Он ведь с ума от горя сойдет. Мы так к тебе привязались, – он взял меня за плечо. В груди заныло – я тоже очень сильно к ним привязалась, впервые у меня появилось ощущение семьи. Пусть странной, чудаковатой, мафиозной, но, все же, семьи. Я вспомнила брата, родителей, лица которых почти стерлись из моей памяти, и почувствовала, что слезы все же вырвались на свободу.
– Прости, Лусс, я тоже очень тепло к вам отношусь, но…
– Тебе нужен он или
– Нет. Ему будет лучше без меня. Я ему только мешаю. Он снова сказал, что от меня одни проблемы.
– Экая скотина! – не выдержал Луссурия. Я улыбнулась и обняла его. – Даже не знаю, как тебе все это устроить. – Он погладил меня по спине. – Занзас сейчас не ожидает от тебя такого, но охрана все равно не дремлет. Нужен хороший стратег…
– Бел! – вспомнила я рассказы Лусса о прекрасной тактической способности Бельфегора.
– Реночка, ты, в самом деле, думаешь, что наш Бел добровольно отпустит тебя отсюда? – Он отстранился и заглянул мне в глаза.
– А если я пообещаю навещать его? Вас, – поправилась я. – Мы можем видеться…
– Дорогая, куда ты вообще собираешься идти? – Об этом-то я как раз не подумала. – К тому же, не забывай о том, что тебя все еще разыскивают люди из альянса революционеров. Не глупи и оставайся, можешь жить у меня или Бельфегора. Или… думаю, босс все еще ждет твоего переезда, если ты не боишься…
– Луссурия, ты неисправим! – Я в шутку стукнула его по плечу. – Если я здесь останусь, то все равно буду видеть его и, в конце концов, сдамся.
– Значит, ты все уже решила?
– Да. Ты мне поможешь?
– Что ж, мне грустно тебя отпускать, но раз ты так просишь…
– Спасибо, – я еще раз его обняла. – Пойду, соберу вещи и поговорю с Белом.
Я вышла из комнаты с двояким ощущением – с одной стороны это было облегчение от того, что Луссурия мне поможет, с другой – ноющее чувство в груди, какая-то безнадежная тоска. Я попыталась отогнать грустные мысли и направилась к принцу. Бельфегор открыл мне дверь, на лице его не появилось обыкновенной улыбки, и вообще, он выглядел довольно мрачно. Ни слова не сказав, он впустил меня и закрыл за мной.
– Бел,- я замялась, не зная, как начать, догадавшись о причине его плохого настроения. «Лусс все ему рассказал про нас со Скуало. Язык за зубами держать – не в его правилах». – Помоги мне сбежать, – решилась я выложить все как есть. Бельфегор удивленно посмотрел на меня, потом подошел поближе и провел указательным пальцем по моей левой щеке.
– Принцесса… – он глубоко вздохнул. Неожиданно на его губах появилась маньячная улыбка. – Я его убью, – он резко развернулся, скрипнув сапогами по паркету, но я схватила его за руку.
– Нет, Бел, не надо! Пожалуйста…
– Я не потерплю, чтобы принцессу кто-то обижал, – прошипел принц, убирая мою руку со своего локтя.
– Я сама виновата! – выкрикнула я. Бельфегор обернулся и подошел ко мне.
– Почему принцесса все время его защищает? Почему она не видит очевидного? Почему…
– Потому что… я люблю его, – я опустила голову. Мне стало страшно на мгновенье от раздавшейся тишины, но Бел взял меня за подбородок и заставил поднять лицо.
– Тогда принцессе нужно его разлюбить и полюбить кого-то другого, – ответил он.