Мазохизм. Юнгианский взгляд
Шрифт:
Если мазохизм проявляется в чистом виде, он является патологическим. Без присущего ему чувства поклонения и подчинения, без признания живущего в нем бога мазохизм теряет свою связь с душой, а вместе со связью – и смысл. Не осознавая глубинных мотивов и потребностей души, мы видим только грех в неосознаваемом садомазохистском сексе. Религиозные страдания имеют сходство с извращением; раскаяние – с чрезмерным и бесполезным чувством вины (другая форма эгоцентризма); искупление – с односторонним морализаторством (путь отрицания подлинного страдания и парадоксальности); распятие – с мученичеством (Эго в фантазии героизма, подвергающегося преследованиям); а жертвоприношение – с самоистязанием, с причинением физической боли и кровавыми усилиями (в прямом смысле слова), направленными на собственное искупление (идолопоклоннический способ наделения Эго божественной силой).
Страдание, раскаяние,
Отступление. Мазохизм и современная американская терапия
Признание ценности и смысла желания переживать унижение противоречит основной, преобладающей в психологии установке. Независимо от научной школы или терапевтического подхода главное стремление современной теории и практики было направлено в область эго-психологии. В соответствии с ценностями психотерапии она в основном ставила перед собой цель создания сильного, выносливого, рационального Эго, самостоятельно решающего проблемы. Отметим, что это были установки, которые определило для себя Эго. Теперь мы знаем намного больше о той части личности, которая называется Эго, о ее защитах, амбициях и целях, чем о защитах, намерениях и процессах, присущих другой части души. Эго-ценности определенно заслуживают внимания; при этом следует затратить немало усилий, чтобы обрести силу, способность к адаптации, рациональное мышление и умение решать проблемы. Их можно достичь за счет других ценностей, других психологических компонентов.
«Для нас, – жалуется Карл Шнайдер, – мир представляет собой проблему, которую нужно решить, а не таинство, которое следует почитать»[45]. Но если посмотреть глубже, то, по выражению одного моего коллеги-психиатра, «о некоторых проблемах у нас есть только представление, но нет их решения»[46]. Ибо если Эго находит решения неразрешимых проблем, которые осознает и формулирует, фактически это означает предательство глубинной части души и задаваемых ею вопросов о всеобщем смысле. Когда в глубинной психологии осуществляется движение в область мифов, фантазии о «проблемах» и «решениях» не имеют существенной важности. Существуют конфликты, потребности, страсти, но только как картины или внешние сценарии. В мифе душа изображает сама себя, и в каждом портрете есть все, что нужно.
Современная терапия начинается с Эго – как в интерпретации сновидений, так и в понимании шизофрении – и на Эго заканчивается. При переходе от слабости к силе Эго совершает небольшой круг. Этот порочный круг может послужить причиной неудовлетворенности, которую многие люди ощущают спустя недели, месяцы и даже годы после начала психотерапии. Создание сильного Эго – это лишь этап восхождения на гору, покорение ее вершины; однако внизу всегда раздается тихий, спокойный голос, повторяющий когда-то звучавший вопрос Бетти Фридан: «Неужели это все?»
В современной психологии в значительной мере доминировал архетип героя, основной установкой и целью жизни которого являлось «героическое сознание». Именно этот архетипический паттерн проявляется в «чувстве независимости, силы и достижения успеха, в стремлении действовать решительно, справляться с трудностями, строить планы, быть добродетельным, победить в себе животную сущность, а также в психопатологии борьбы, доминирующей маскулинности и одностороннего мышления»[47]. Множество понятий в словаре современного психотерапевта имеет прямое отношение к описанию героических сражений: так, мы говорим о «конфронтации», «защитном механизме», «приступе тревоги», «распределении и мобилизации ресурсов» («соединении их вместе»), «уединении» и «регрессии» («отступлении»), «продвижении вперед» (личностном развитии и элементах прогресса) и о «поражении». Мы узурпируем свои сновидения. Мы говорим: «У меня был сон», а не «Я был у сна»[48]. И, считая, что сновидения «работают» на Эго, мы находим в них «послания», адресованные именно Эго, и тогда
С социальной точки зрения героическое американское Эго пребывает в славе, обычно оставляя в тени суровую реальность того, что каждое сверкающее платье имеет свою изнанку. Слабая нервная система (и депрессия) не позволяют триумфально шествовать выразителям жесткого индивидуализма, «горацио-альгеризма»[49], «американской судьбоносности»[50], политики «тяжелой дубины»[51] и гордости своим телом[52]. В последние десятилетия[53] героическое американское Эго потерпело поражение во Вьетнаме, Уотергейте, во время энергетического кризиса и захвата заложников в Иране. Американский Герой устал, и ему все труднее и труднее отличить подлинное золотое сияние славы от позолоченной поверхности. Демонстративная «американская судьбоносность» сократилась до масштабов, позволяющих просто держаться за то, что уже есть, а политика «тяжелой дубины» оказалась тонким прутиком по сравнению с доминирующим влиянием ОПЕК.
Однако ясно: чтобы выжить в неголливудском мире, американское Эго должно открыться более широкой реальности. Подобно односторонне развитой невротической личности, Америка могла бы получить больше пользы, обладая более основательной и более гибкой установкой. Вместо индивидуального исполнения трюка героического сознания нам нужен круглый стол, чтобы делиться властью и опытом. В данном случае не помогла бы правота высоконравственного большинства, а понадобилось бы немного смирения.
В области культуры прослеживаются те же самые темы. В 60-70-е годы ХХ в. произошло их смещение от «Америка – это главное», «Мир превыше всего» и «Перед законом все равны» до «Главное – это Я». Этот культурный феномен называется «Я-Поколение», где Я – синоним американского сознания. Сфера Эго – сфера личных интересов, т. е. человек в первую очередь заботится о себе сам. Его психология направлена на то, чтобы очертить свое личностное пространство, брать на себя ответственность, «обладать» тем, что внутри, совершать выбор, самоутверждаться. Мы поддерживаем себя и боремся с собой, наше Эго принимает и наносит «удары», пытается обладать хорошим самоощущением и героически сражаться за то, чтобы «стать хозяином собственной жизни», словно этот контроль над своей жизнью можно завоевать титаническими усилиями, отобрав его у Судьбы, Бога или правительства. Именно Эго полагает, что с помощью этих титанических усилий появляется возможность избавиться от индивидуальной вины и личных неудач. Именно Эго уверено в том, что усиление контроля даст нам Прометееву отвагу подняться на вершину переживания, а не опуститься на самые его глубины.
Никогда прежде терапия не была настолько распространенной и настолько уверенной в себе. Вместе с тем существует такая опустошенность, которую не смогли заполнить никакое разнообразие и никакая уверенность. По-видимому, «Я-поколение» знает, что ему чего-то не хватает. Его коллективный и активный подход привел к повышению групповой чувствительности, понимания и исполнения, направленных на то, чтобы всегда быть «под рукой» и «в своем уме»[54]. Однако в такой культуре, как наша, где многое осуществляется мгновенно, – растворимый кофе, публикация, воспроизведение, самопознание в испорченные выходные, – мы забываем о том, что распространение может произойти как вследствие распада и медленного гниения, так и в результате приложения серьезных усилий. Мы забываем о том, что нам необходимо учиться пассивности не меньше, чем уверенности в себе. Психика одновременно является обезличенной («не-Я») и трансперсональной («больше чем Я»). Эго не может выражать глубинное ощущение неудовлетворенности, пока не обратится к основе, основанию и основательности, а также пока не спустится на уровень коллективной жизни, существующий отдельно от его избирательного внимания.
Мазохизм больше устремляет нас «вниз» и «вовне», к ценностям эго-психологии. Его воздействие в этом направлении может радикально изменить эго-установку: через постепенный отход из эгоцентризма и уход от него.
Мазохизм – это фантазия о том, чтобы быть битым, а не избитым, об удовольствии от ощущения себя плохим, от полного осознанного отречения от контроля. Мазохизм признает таких богов, которые совершенно по-особому относятся к страданиям, возможно, таких, как Христос или Дионис, воплощающих страдание. Мазохизм содержит в себе радикальное послание, направленное против Эго: при нашей болезни существуют боги, освобождающие нас от нудной и утомительной тоски по хорошему самочувствию; есть боги, которые в моменты наших самых ужасных мучений и унижений напоминают нам, что у нас не все в порядке с сочувствием и с мировоззрением.