Мчс для разбитых сердец

Чар Элен

— А Иван Петрович?

— Отец пожалел своего друга, тогда кризис случился, и решил ему помочь впервые, не читая подписал договор.

— Но как?

— Да как. Просто, — он взъерошил волосы. Отошел к окну, повернулся ко мне спиной. Да понимаю я, что неприятно об этом говорить, и что язык мой не о том лопочет. Но и разобраться хочу, что случилось и почему. — Изначально он был подписан на пять лет, но с условием автоматической пролонгации еще на пять лет, если отец не уведомит о своем решении разорвать

его за месяц до окончания срока договора.

— И?

— И отец, конечно же, не вспомнил об этом. С ресторанами все в порядке, доход стабильный. А отдел закупок, подкормленный Николаем Николаевичем, деликатно молчал. Все, кто хоть как-то могли понять, что происходит и сообщить были подставлены по всем параметрам и уволены по статьям.

— Хорошо, когда заканчивается срок договора? — неприятно конечно, но у всего же имеется конец.

— Через четыре года.

— Черт, — ну да, могла бы, и сама подсчитать.

— Ага, — Тим развернулся ко мне грустно улыбнулся и сел на свое место.

— Но должен же быть какой-то выход?

— Наши юристы его не смогли найти. Так что, либо он от нас отказывается, либо ждем четыре года.

— Мне жаль, — легонько сжала его руку.

— Мне тоже. Но из-за этого ты оказалась под ударом. Прости, Сашка уже получил свое.

— Что?! — от громкого возгласа и резкого движения голова разболелась с новой силой. Застонав упала на подушку.

— Тасенька, ну что же ты, — помог лечь и нажал на кнопку вызова. — Говорил же, что не надо. Тебе нельзя нервничать.

— Тим, но он же не виноват, — голова кружилась и подташнивало.

— Его задача охранять тебя, чтобы даже волосок не упал с твоей головы. А он?

— А он меня спас, не думаешь же ты, что не останови Саша нападающего, я бы отделалась одним ударом?

— Тась, это ты сейчас о другом беспокоишься? — чертыхнулся и опять нажал на кнопку вызова.

— Тимофей, только не ревнуй, — поймала его руку, поцеловала и потерлась щекой. Может кому-то ревность и приносит удовольствие, но точно не мне. Она меня пугает. — Мне никто кроме тебя не нужен, но и ни за что наказывать человека тоже не стоит.

— Хорошо. Только не нервничай, — дверь открылась в палату вбежал доктор и медсестра.

— Тимофей, что случилось? — быстро осматривал меня недовольно поглядывая на него.

— Нервничает много, — поджал губы, но взгляд не прятал.

— Ну что ж, Таисися, нервничать вам нельзя, в целом все нормально. Пару дней у нас полежите, отдохнете и можно домой, — перебрав лекарства на тумбочке что-то дал медсестре.

— Я не могу, у меня же…

— Все подождет — здоровье важнее, — повернулся к Тиму. — А вы, молодой человек, зайдете ко мне. Сейчас.

Наблюдая за этими двумя не заметила, как мне что-то вкололи и уснула.

Просыпаться было приятно, чувствовала себя отдохнувшей

и готовой сворачивать горы. Открыла глаза и память услужливо подкинула воспоминания. Закрыла глаза досчитала до десяти.

— Тась, — теплые руки бережно подняли мою и поцеловали. — Как ты?

— Пока не вспомнила о случившемся была отлично, — открыла глаза посмотрела на моего охранника. — Ты почему все еще здесь? И совсем не отдыхаешь. Зачем всю ночь сидеть в неудобном кресле?

— Все подождет. Вот тебя домой привезу и отдохну. Ты важнее.

— Тимочка, но со мной все в порядке, — я погладила его по руке. — Если правильно помню, то завтра выпишут.

— Вот завтра и отдохну.

— Упрямец.

— В этом мы похожи, — довольно улыбнулся и потерся щекой о мою руку, а я не смогла сдержаться запустила руку в его волосы.

Так мы и провели день держа друг друга за руку и разговаривая ни о чем. А на утро меня выписали.

— Тасенька, как ты? Эти мужчины меня к тебе не пускали, представляешь? — мама жаловалась на самоуправство наших мужчин, а я сидела на диване в обнимку с котом и балдела. Как же хорошо быть дома, там, где тебя любят.

— Да, все хорошо, Надежда Ивановна. Вот Тим отоспится и еще лучше будет.

— Как Ванечка, не ругался, а он возле тебя.

— А почему Иван Петрович ругался?

— Так он же у меня трудоголик, и сына таким хочет сделать. Но, если Тимофей что решил, то все. Стоять насмерть будет.

— Я не хотела…

— А ты и не виновата, милая. Это все мужское, нам там делать нечего. Они как поругалась, своими эго померились, так и успокоились. Он, завтра Тимочка на работу выйдет и все забудется, как страшный сон. Или до открытия вашего фонда.

— О, точно. Фонд. Как я могла забыть об этом?! — подскочила с дивана, уронив кота побежала за телефоном. — Женя, привет. Слушай у меня к тебе просьба…

Взяла ноутбук и спустилась обратно к маме.

— Спасибо, что напомнили, а то из-за нападения совсем забыла о фотографиях, — устроившись за столом на кухне, где Надежда Ивановна готовила ужин, открыла ноутбук и занялась поиском подходящих рамок для фото и салона, где все сделают в лучшем виде. — Вы же не рассказывали об этой идее Тиму?

— Нет, солнышко, я так и подумала, что ты хочешь сюрприз сделать. Даже, когда сын вздыхал грустно и говорил, что не получилось у тебя сделать роспись стен. Молчала.

— Он сильно расстроился, да?

— Я думаю, что его не так расстроило, что ты не нарисовала, как то, что ты не можешь заниматься любимым делом.

— О, я даже не думала о таком. Но он зря так тревожится. У меня для грусти и времени особо нет.

— Это хорошо, — мы вздрогнули от неожиданности и посмотрели назад, где в проеме двери стоял, улыбаясь самый лучший мужчина в мире.