Меценат из ментовки
Шрифт:
Это был вопрос, точнее разрешение сделать комплимент. Привольнов тут же откликнулся.
– Да ладно тебе прибедняться, - сказал он с нотками фамильярности.
– Ты еще хоть куда.
– Ты так думаешь?
– рассмеялась Ира, обнажив два ряда ровных зубов.
– Приятно слышать, что мои лучшие годы еще не прошли? Как ты жил все это время?
– О-о! Долго рассказывать!
– засмеялся Жорик.
– Мы так и будем с тобою словами через забор перебрасываться? Может, впустишь хотя бы во двор? Или муж у тебя ревнивый?
Чугуниха сделала неопределенный жест.
–
– Она распахнула калитку, сама направилась к собачьей будке.
Пока Чугунова держала за ошейник пса, который при появлении во дворе чужого вдруг стал рваться с цепи, Привольнов проскочил по бетонной дорожке к дому и шмыгнул на веранду. Она была крохотной, прокопченной. На веранде стоял стол, четыре табурета, газовая плита, буфет. Все впритык, никак не развернуться. Судя по веранде, обстановка в доме ничуть не лучше. И как же Ирка здесь живет. Такой мадам место во дворце, а не в лачуге.
На веранду вошла Чугунова. Будто подслушав мысли Жорика, она сказала:
– Я ненадолго сюда приехала. Папа у меня рано умер, мама осталась одна. Но по порядку. После школы я уехала в столицу, поступила в консерваторию. Закончив, вышла замуж. Дочка у меня родилась. Работала я в музыкальной школе. Потом ко мне поближе и сестренка моя Ленка перебралась. Ты должен помнить ее. Она также обзавелась семьей, квартирой. К счастью, сестра оказалась в замужестве удачливее меня. Я, к сожалению, развелась… Ну, так вот, приехала с дочкой сюда за мамой. Хочу забрать ее к себе. Квартира мне от мужа досталась большая, места всем хватит. Ты садись, садись, Жорик.
– Чугунова говорила, а сама мыла над раковиной руки. Затем набрала в чайник воду и поставила его на плиту.
– Ну теперь ты расскажи о себе.
Втиснувшийся на табурет в пространство между буфетом и столом Привольнов, кашлянув в кулак, заявил:
– Да рассказывать-то особенно не о чем. После школы - армия, оттуда попал в спецназ. Воевал в горячих точках. Прослужил семь лет, да вот черепушку проломили, пришлось комиссоваться. Вернулся на гражданку, женился. Сын у меня, но жена от меня ушла.
– Значит, в браке мы с тобой оба неудачники, - с грустной улыбкой заметила Ира.
– Ну, а работаешь сейчас где?
– Э-э, - замялся Жорик.
– Так в одной организации.
– Секретной, небось?
– полюбопытствовала Чугуниха.
– В общем, да, - сделав над собой усилие, признался Жорик и сразу перевел разговор на другое.
– Судьба наших одноклассников тебе известна?
– Чья именно тебя интересует?
– Вода вскипела, и Ира стала заваривать чай.
– Да всех. Я ведь ни про кого ничего не знаю.
– Да и я мало что про них знаю, - женщина поставила чайник на стол, вошла в дом, и уже оттуда, повысив голос, продолжала говорить: - В основном все разъехались. Девчонки в первую очередь. Повыскакивали замуж да смотались. Дыра здесь, сам знаешь. А пацаны, кое-кто в городе остался, кое-кто уехал, кое-кто спился. Хилявин Сашка, например. Потема умер. Русскин Серега здесь. На ГРЭСе мастером работает. Амбал такой, накаченный. Борец. Физкультурный
– Кто такой Павлов Егор?
– перебил Привольнов.
– Ты разве его не знаешь?
– удивилась Ира.
– Ах, да, - вспомнила она.
– Он же в наш класс после того, как ты уехал, пришел. Нормальный парень, симпатичный такой… Никулин Сергей, как Русскин, спортсмен. Мастер спорта по подводному плаванию. Тренер в ДЮСШ. Зайцев, Иванов уехали, Кригер Ритка в школе училка… Вот, пожалуй, и все, что я знаю. Ах, да, Динка Малькова в магазине работает. Раскрутилась вроде.
– Рассказывая, Чугунова вышла на веранду и поставила на стол варенье, вафли, печенье, конфеты. Усевшись напротив Привольнова, налила в чашку чай и придвинула к нему.
– Пей, Жорик.
Приуныл что-то Привольнов. Тоска по безвозвратно ушедшему детству вдруг за сердце взяла. Жорик вздохнул:
– Да было время.
В этот момент во дворе хлопнула калитка, заволновалась, заурчала собака, но так и не залаяла, а на веранду впорхнула девчушка лет тринадцати, тоненькая, длинноногая, большеглазая. Не нужно было быть специалистом по антропологии, чтобы установить наличие общих черт в лицах Иры и девочки. Несомненно, перед Привольновым были мать и дочь, что и не замедлила подтвердить Чугуниха.
– Знакомься, моя дщерь!
– Ира явно гордилась девочкой. Да и какая мать не будет гордиться своим чадом.
– Как тебя зовут, прелестное дитя?
– улыбнулся Привольнов.
Ничуть не смущаясь, девочка открыто и прямо взглянула на незнакомого человека.
– Света.
– А меня Жора.
– Дядя Жора, поправила Ира.
– Мы с ним когда-то в школе вместе учились до седьмого класса. А потом наши дороги разошлись.
– Но это ж так давно было, - усмехнулась Света.
– И вы друг друга помните? А у нас в школе мальчишки противные. Я сомневаюсь, что когда закончу школу, захочу хоть с кем-нибудь из них встретиться.
– Это тебе так кажется, - рассмеялся Привольнов.
– Пройдет время и ребята не будут казаться тебе такими противными.
Девочка фыркнула:
– Не думаю. Зануды они, хвастуны и прилипалы.
Чугунихе не понравились речи дочери. Она сделала строгое лицо.
– Ну, ладно, Света, довольно гадости говорить. Иди в дом, а мы с дядей Жорой еще побеседуем.
– Пожалуйста! С шутливым пафосом изрекла девочка.
– Это не я вас задерживаю, а вы меня!
– Стянув со стола конфету, сероокое создание ретировалось в дом.
Ира и Жорик обменялись ироничными взглядами и принялись чаевничать. После нескольких общих фраз Привольнов наконец-то перешел к основной теме своего визита.
– Я слышал, у вас в городке ЧП произошло?
– заявил он.
Лицо Чугунихи омрачилось.
– Да, было дело, - она подлила Жорику еще чаю.
– А ты, если не секрет откуда знаешь?
– Девчонки продавщицы в магазине намекнули, - признался Привольнов.
– Что случилось, расскажи.
Чугуниха сплела и вновь расплела свои длинные нервные пальцы рук и неохотно ответила: