Меч Баа Ци
Шрифт:
— Я волшебник и готов исполнить любое твое желание.
— И маму вернешь? — раздался голос, полный одновременно и затаенной надежды, и недоверия.
— Маму, — вздохнул Аня, словно прораб, которому выставили фронт работ с пирамиду Хеопса. — Ну можно и маму попробовать вернуть. Однако придется постараться. И тебе тоже. Слышишь?
— Так вернешь? — упорствовал ребенок.
— Постараюсь, — сказал Аня. Он сходил за вещами, нашарил в кармашке рюкзака судьболомный камень. В запасе оставался еще один, последний. Щелкнула щеколда двери ванной комнаты. Девочка аккуратно переступила
Девочка нашла свои тапочки и принялась быстро обуваться.
— Как тебя зовут? — спросил Мечтатель.
— Саша.
— Я Аня… бррр, зови меня Володькой Мечтателем.
— Нам далеко идти? Где твое логово?
— Логово? — не понял Аня.
— У каждого нормального маньяка должно быть логово, — пояснила Саша.
— Так то у нормальных, — махнул на нее Аня-Володька, накидывая куртку. Девочка совершенно его не боялась. Даже подтрунивала. А на кучу мяса неподалеку — все что осталось от тетки — старалась не смотреть. Словно ее и не было. Мечтателю понравилась такая детская непосредственность.
— Обычно в таких случаях говорят, что ты Избранная и зовут учиться в Хогвартс, — задумчиво произнес он, резким движением разъединяя судьболомный камень на два куска. Коридор озарила яркая вспышка, словно от фотоаппарата. — Но я такое обещать не буду. Пошли и попробуем вернуть тебе маму.
— А куда мы пойдем?
— Как куда? — удивился вопросу Мечтатель. — В морг!
Глава 16. В иной мир
В квартире умершей царил беспорядок. Как пояснила Саша, доверчиво открыв перед незнакомцем входную дверь, накануне троюродная тетушка, тоже покойная, зашла туда и устроила форменный обыск в поисках ценных вещей и денег. Разумеется, для сиротинушки. Мнение сиротинушки никто не спрашивал.
— А мне папка тоже квартиру в наследство оставил! — на всякий случай похвастался Аня, осматриваясь в помещении. Жили здесь скромно, но достойно. За поваленными вещами просматривалась опрятность настоящего врача. Медики вообще повернуты на гигиене и прочих чистоплюйских вещах, это Мечтатель подметил еще по посещению госпитальной планеты Клесс-Ау. Там даже местные подручные киборги — в отличие от боевых патрульных собратьев — периодически пшикались антисептиком. Будто боясь подхватить заразу от вечно болеющих людей.
— Расскажи мне про внутренний мир своей мамы, — попросил Аня. Саша вопроса не поняла. — То есть, чем она занималась, чем интересовалась, какие книги читала?
— Она приходила, спрашивала, сделала ли я уроки, мылась и падала спать, — охотно рассказала девочка. — Потом просыпалась, готовила мне завтрак и обед, будила и уходила на работу… какую-нибудь из работ.
Аня приблизился к кровати Светы. Обычная женская опочивальня — аккуратные чистые подушки, розовое покрывало. Рассмотрел полку с книгами. В основном
Аня без лишних расшаркиваний перед малолетней хозяйкой открыл створку старого советского шкафа, где находились три выдвижные полки. Вытащил первую — там находились нитки, иголки, прочий инструмент для ремонта одежды. Задумавшись, Аня на всякий случай убрал в карман маленькие ножницы, набор иголок и моток синих ниток.
Во втором ящичке лежали конверты. Много казенных писем с печатями и штампами. Отказные в поисках некоего гражданина. Ничего более.
— Компьютер у вас есть? — спросил Аня Сашу, которая в это время прибиралась после визита убитой Мечтателем тетки. Она уже переоделась в походные джинсы с джинсовым же пиджаком, натянула на голову зеленую палатку.
Стоит отдать должное Свете — она сумела даже при существенном дефиците времени хорошенько воспитать дочь. Та ни минуты не сидела без дела, сразу найдя себе занятие.
— Неа, нету. — сказала Саша. — Мама говорила, пока на него денег нет. Я к соседке Кате хожу поиграть или что-то скачать по заданию в школе. Катя хорошая. Которая с шестого этажа.
— Шестого этажа, — пробормотал Аня. — Угум. То то я думаю, чего дом такой знакомый. Я ж его уже навещал. Правда, не через дверь, а сквозь окно.
— Конечно, в наше время все с компьютерами, — продолжила Саша. — Я маме про это не говорила. Что поделать, если у нас денег мало. А когда в школе кто-то начинал смеяться, била в репу.
— Хорошая девочка, — отметил Аня. Восприняв его слова за подколку, Саша сказала:
— А что не так? Если они надо мной насмехаются, они мне делают больно. А если они мне делают больно, я делаю больно в ответ. Вот Катя хорошая и мне добро делает. И я ей помогаю. У нее недавно потерялся сенбернар и мы с ней вместе все парки облазили, искали его.
— Не нашли.
— Не нашли. Но мы еще обязательно найдем Бальтазара!
Аня припомнил, что кличка Бальтазар была нацарапана на медальоне, прикрепленном к собачьей шкуре, что щедро презентовал ему бродячий бомж-философ Богдан Васильевич. После побега из теплотрассы Мечтатель зацепился медальоном на выходе за выпирающий железный прут да там и оставил. А шкуры вернул дарителю. Но заповедовал их носить — для Пьяных водолазов собачий запах оказался отличнейшей приманкой.
— Ну что же, удачи в поиске, — кивнул Аня, продолжая обыск.
В третьей полке лежал сборник стихов. Мечтатель жадно сцапал его и стал просматривать, бегло пролистывая желтые страницы. Вниз устремилась закладка, мягко спланировав на ступню. Аня убрал книгу со стихами в карман, закрыл последнюю полку и задумался. Неужели никакой зацепки?
Потом бросил взгляд вниз, на закладку. Это была фотография.
Портрет веселого парня со шрамом на губе, отчего виднелись два передних зуба, словно у грызуна или еще какого-то зайца. Он стоял в военной форме при автомате на фоне каких-то одноэтажных коробок с иноземными надписями. На обороте значилось: «С любовью!» и размашистая, но непонятная подпись.