Меч богов
Шрифт:
Воспоминание растаяло.
Он задохнулся и полной грудью втянул холодный воздух, словно на миг оказавшись на месте человека из видения, и опустил взгляд на свои руки. Его ладони по-прежнему ощущали гладкую, как пергамент, текстуру шарфа, он чувствовал, как пальцы его соперника отчаянно впиваются в его лицо, как воля к сопротивлению покидает тело…
– Милостивые боги, - прошептал он. Он задушил священника!
Отсчитывая каждый вздох, он попытался успокоить своё учащённое дыхание. Первый, второй, третий, четвёртый – что, во имя Адов, могло заставить
В его разуме всплыло новое воспоминание.
На сей раз место было иным. Вместо удавки у него в руках был клинок, на одной грани которого сияли символы белые, как снег, а на другой – алые, словно кровь. Эти руны были куда ярче и реальней, чем те, что мельком проявились на его оружии во время схватки с дретчем.
Перед ним стоял… некто. Очертания его фигуры выглядели человеческими, однако покрытая мехом голова походила на звериную морду, а на лбу росли два рога. Длинные уши подёргивались. Незнакомец носил ничем не примечательные одеяния, но неестественно искривлённая рука его сжимала клинок, лезвие которого было черней самой темноты. Он смеялся.
– Демаскус. Удивлён? Не волнуйся, ты позабудешь о нашей встрече, впрочем, как и всегда. Хотя не могу не признать, что на этот раз твои прегрешения оказались практически непростительными. Ты становишься всё ближе…
Демаскус открыл рот, чтобы ответить ему какой-нибудь крайне остроумной фразой, однако его оппонент бросился вперёд – гораздо быстрей, чем от него можно было ожидать - так быстро, что он не успел схватить поводья времени и потянуть за них…
Чёрный кинжал вонзился ему в живот, и воспоминание растаяло.
Задыхаясь, он прижал ладонь к телу и, задрав чужую рубаху, принялся рассматривать живот.
На пепельно-бледной коже не имелось ни единого следа от полученной им смертельной раны.
Вероятно, это произошло давным-давно, и некая могучая исцеляющая сила полностью восстановила его организм, ведь иначе на его теле непременно бы остался хоть слабый намёк на шрам.
Почему же это существо назвало его Демаскусом?
Во имя всего святого и высшего, кто же я?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Где-то к югу от моря Упавших Звёзд
Год Нестареющего (1479 ЛД)
Капли пота выступили у него на лбу, ужас скрутил внутренности, и он задохнулся.
Пылающие Владения, почему же он понятия не имеет, кто он такой?
Это было похоже на… похоже на… да откуда ему знать, на что это похоже! В его голове зияла пустота. Он понятия не имел, с чем можно сравнить ту ситуацию, в которую он попал.
Он сделал десять глубоких
Итак, что ему известно?
Первое – несмотря на то, что его застали врасплох и практически беззащитным, он довольно неплохо проявил себя в бою. Это обнадёживает.
Второе – существо из его воспоминания назвало его Демаскусом.
– Демаскус, - произнёс он вслух, пробуя это имя на вкус. В последовательности твёрдых согласных было что-то смутно знакомое… или же он просто пытался убедить себя в этом, чтобы хоть как-то смириться с ситуацией. Но, даже если и так… для начала сойдёт.
– Демаскус, - он проорал это слово так громко, что его голос сорвался.
Один из лежащих дженази, чья кожа отливала голубизной, шевельнулся и открыл глаза. Во имя богов, выживший!
Дженази устремил на него остекленевший взор.
– Кто ты? – прошептал он.
– Ты меня не знаешь? Это же вы притащили меня сюда!
То ли от замешательства, то ли от боли дженази сморгнул. С губ его сорвался стон.
Демаскус помог ему сесть и заговорил снова:
– Вы доставили меня в это место, чтобы использовать в качестве жертвы для какого-то ритуала, в процессе которого моя память сильно пострадала. Почему? Кто вы такие?
– Я… - задыхающимся голосом произнёс выживший, - в первый раз тебя вижу.
– Не играй со мной! Утро выдалось тяжёлым, и я на грани срыва, - Демаскус воспротивился желанию встряхнуть дженази. Предупреждающий голос совести прошептал нечто насчёт того, что на мёд слетится больше мух, чем на уксус. Он решил не перегибать палку. – Что здесь произошло?
Голова дженази качнулась, и он обвёл окрестности взглядом. При виде окружающей бойни его глаза расширились.
– Око! – воскликнул он. – Сны, они отыскали меня даже сейчас!
– Око? О чём ты говоришь?
– Ты…
– Да?
Дженази в его руках обмяк. Это было неприятно похоже на то, как тело задушенного им священника покидала жизнь.
– Да ладно?
Демаскус потянулся к дженази, чтобы нащупать пульс. Ничего. Тело его недавнего собеседника уже начало остывать. Удивительно, что он вообще продержался так долго – в нём и так едва теплилась жизнь.
Его охватила скорбь – отчасти по погибшему дженази, отчасти по себе самому. Он склонил голову, и его подбородок коснулся груди.
Он не мог ничего сделать. Время, казалось, практически остановилось. Пусть ему и удалось отыскать кого-то, кто был способен пролить свет на сложившуюся ситуацию, его собеседник умер у него на руках – занятная пощёчина от Судьбы. У него было лишь имя, которое, вполне возможно, ему не принадлежало, множество потерянных воспоминаний и одежда мертвецов.
С другой стороны, в отличие от лежащего у его ног трупа, он всё ещё оставался в живых. Уже что-то.
Он поднял голову. Хватит себя жалеть! Двумя пальцами он закрыл веки мертвеца. Пустая трата времени.