Меч, дорога и удача
Шрифт:
– А они не обходятся. У них есть вода. Вы помните, как промокла от ночного тумана наша одежда? Именно эту влагу они и используют. В каждом дворе здесь есть приспособление из растянутых шкур, на которые оседает туман. Рано утром хозяйки скатывают шкуры в рулон и с помощью специального валика выдавливают всю воду.
– И что, им хватает?
– То небольшое количество воды, что мы купили, оказалось даже излишком.
– А зачем тогда существуют колодцы?
– Колодцы принадлежат только местным
Послышался негромкий щелчок, гном сказал:
– Готово, ваша милость.
– Молодец, Фундинул, – похвалил его Каспар и, отложив в сторону замок, поднял скрипучую крышку.
Он заглянул в колодец. Вместе с ним туда заглянули мессир Маноло и подошедший Бертран.
Аркуэнон оставался на лошади, все происходившее его, казалось, не интересовало. Он настороженно поглядывал по сторонам и держал наготове лук с вложенной в него стрелой.
– Эй, но там же совсем нет воды! – сказал Бертран. – Я даже дна не вижу!
– В здешних местах колодцы очень глубокие, – пояснил Каспар. – Поэтому приходится использовать веревку. У меня она есть, припас специально для такого случая.
С этими словами Каспар достал из седельной сумки моток тонкой веревки и начал его разматывать. Затем взял один из пустых кожаных мешков для воды и с помощью специальных палочек сделал распорки для горловины.
Потом привязал к палочкам веревку, подобрал с земли небольшой камень и положил его на дно кожаного ведра.
– А это зачем? – спросил Бертран.
– Чтобы наш мешок лучше тонул, – ответил ему Каспар и начал опускать мешок в колодец.
Веревка вытянулась почти на всю длину, прежде чем из глубины донесся еле слышный всплеск. Каспар немного подергал веревку, давая мешку утонуть, затем стал поднимать его обратно.
– Вода, там действительно вода! – воскликнул Бертран, когда стало видно, как поднимается наполненный мешок.
Когда Каспар вытащил его на поверхность, оказалось, что вода довольно мутная, однако путники были рады и этому.
Из полного мешка воду перелили в один из пустых и снова стали опускать в колодец.
Когда подняли воду во второй раз, издалека донесся какой-то глухой шум. Мессир Маноло, гном, орк и эльф стали прислушиваться, обеспокоенно вертя головами.
Скоро шум усилился, и стало ясно, что это топот не одной сотни скачущих лошадей.
– К оружию! – закричал Углук и, вскочив на лошадь, выхватил свой двуручный меч.
– К оружию! – вторил ему Фундинул, с трудом взбираясь на мула.
Однако Каспар поднял руку:
– Постойте! Я приказываю вам сдаться! Если мы примем бой, это будет самоубийство…
60
Не успел он договорить, как на небольшую площадь сразу с четырех сторон ворвались вооруженные всадники. Они влетели с громкими
Всадники натянули поводья, скачка прекратилась.
Растолкав своих конников, к колодцу подъехал предводитель степняков.
Это был смуглолицый человек с выступающими скулами и широко расставленным глазами. На его губах играла торжествующая улыбка.
Предводитель спешился, расправил плечи, на его начищенных доспехах заиграли солнечные блики.
Кожаный шлем был оторочен мехом бобра, а рукоятка кривого меча усыпана драгоценными камнями.
– Что бы ни произошло, ведите себя спокойно, – негромко произнес Каспар, не спуская взгляда с предводителя степняков.
Тот все с той же улыбкой подошел к Каспару и, размахнувшись, ударил его по лицу.
Эльф остался спокоен, гном только выпучил глаза, а Углук едва не начал махать своим мечом – так задело его оскорбление, нанесенное командиру. Это вызвало волнение в рядах степняков, и Каспару пришлось одернуть орка.
– Спокойно, Углук, – сказал он, вытирая проступившую из разбитой губы кровь. – Это наши с ним прежние счеты… И тебя это не касается.
После этих слов Каспара улыбка предводителя степняков стала еще шире.
– Ну что, Фрай, ты небось думал, что мы уже никогда не встретимся, да? Как видишь, за свои поступки приходится отвечать. И ты ответишь мне, ответишь так, чтобы и после смерти помнил уроки Мансура.
– Ты хочешь убить меня, Мансур?
– А почему ты спрашиваешь? Неужели ты думаешь, что тебе удастся избежать наказания?
– Если хочешь убить – убей, только отпусти моих товарищей. Они ведь тебе ничего не должны.
– Отпускать товарищей, не отпускать товарищей – это буду решать я, – сказал Мансур, ударяя себя в грудь кулаком.
Он вскочил на коня и надменным взглядом окинул своих пленников.
– Мы что, куда-то поедем? – спросил Каспар.
– Да, вы все будете моими почетными гостями, – громко объявил Мансур, чем вызвал хохот своих воинов.
– Как долго нам придется гостить у тебя, Мансур?
– Пока мне не надоест видеть вас живыми. И скажи своему человеку-лисе, чтобы он убрал лук, иначе мои воины изрубят его на куски.
Под «человеком-лисой» Мансур понимал эльфа – со своими острыми ушами, красиво зачесанными назад длинными волосами и вычурной, явно нездешней одеждой он выглядел среди степняков настоящей диковиной.
Делать было нечего. Каспар вслед за мессиром Маноло взобрался на их общую лошадь, Бертран сел на свою, и в сопровождении воинов Мансура, не спускавших с них глаз, они двинулись по той же широкой улице, по которой приехали, куда – неизвестно.