Меч ее отца
Шрифт:
Она молча отвернулась от него. Соседний дом пережил нападение. Она подошла к нему и подергала дверь, потом застучала в нее. Медленно открыла старуха.
— Атильда! Ты выжила! — воскликнула она. На ее лице появилась робкая улыбка.
Но перекованная ничего не сказала. Она отодвинула старуху с дороги и вошла внутрь. Старуха заковыляла за ней.
— Пожалуйста, не ешь это! — услышала Таура ее крик. — Это все, что у меня осталось для внука!
Не успела Таура подумать об этом, как на улицу навстречу толпе выбежала женщина. Она в ужасе вскрикнула, отшатнувшись от двух темных фигур, потом разглядела
— Помогите мне! Помогите! Он изнасиловал меня! Мой брат изнасиловал меня.
— О, Делль! — воскликнул человек в толпе и снял плащ, прикрывая порванную одежду женщины. Плащ она взяла, но от прикосновения отпрянула.
— Рофф? Это ты? — спросил хозяин фонаря, когда из темноты вышел высокий мужчина. Он был гол и бос, его кожа покраснела от холода. Не сказав ни слова, он резким ударом бросил одного парня из толпы на колени и сорвал с него плащ, чуть не задушив его. Потом обернулся, посмотрел на зевак, отвернулся от них и направился к дому.
— Это не твой дом, Рофф! — закричал мужчина с фонарем, пока другие помогали потрясённому парню встать на ноги. Люди жались друг к другу, как овцы, окруженные стаей волков.
Рофф не остановился. Он подергал дверь. Она оказалась заперта. Он спустился на пару ступенек, а затем с ревом ударился в нее всем телом. Дверь поддалась. Изнутри раздались сердитые крики и вопли. Таура, открыв рот, смотрела, как Рофф входит внутрь. Кто-то в доме назвал его по имени, и через несколько мгновений ночь заполнили звуки драки. Несколько мужчин двинулись на них. Рыдающая женщина с маленьким ребенком выбежала навстречу.
— Помогите, помогите! Он убивает моего мужа! Помогите…
Двое мужчин вбежали внутрь, Таура осталась на темной улице.
— Так вот о чем он говорил, — пробормотала она. Он оказался прав. Она думала, что человек короля ненормальный, но он оказался прав.
На улицу вывалились Атильда и старуха. Они сцепились в ожесточенной драке, а в дверях плакал маленький мальчик. Несколько мужчин бросились растаскивать их, кто-то пошел вытаскивать Роффа. Крики и звуки драк разрастались. Таура посмотрела вниз по улице и увидела свет из открытых дверей. Народ выглядывал на улицу и снова закрывался в домах. Страх и надежда боролись в ней; увидит ли она фигуру своего отца? Но его не было.
Не успели мужчины вытащить Роффа из дома, мальчик, потерявший плащ, прыгнул к нему на спину и вцепился в его шею с криком:
— Отдавай мой плащ!
Кто-то попытался стащить его с Роффа, трое других старались удержать перекованного.
— Рофф! — закричал кто-то. — Ну брось, Рофф! Мы поможем тебе! Рофф! Прекрати драться!
Но он не остановился, и, если его противники просто хотели удержать его, то он бился в полную силу, готовый убивать. Таура увидела момент, когда мужчины потеряли терпение. Под тяжестью насевших на него людей Рофф упал на землю. Кто-то потребовал, чтобы Рофф сдался, но остальные ругались и колошматили его. А Рофф продолжал барахтаться. Только резкий удар по голове утихомирил его. Увидев, как мотнулась голова Роффа, как коснулось его ухо плеча, Таура закричала. Он затих. Еще два удара с разных сторон. Затем, как виноватые псы, мужчины отпрянули от тела.
На улице мужчина, который впервые поздоровался с Атильдой,
Но ей не дали задуматься над этим.
— Святая Эда! — закричал мужчина.
Друг Роффа завопил:
— Ты убил его! Рофф! Рофф! Да он же мертв! Мертв!
— Атильда! Прекрати! Прекрати!
Но Рофф растянулся на земле и его язык вывалился из окровавленного рта, а Атильда молча дергалась, вырываясь и пинаясь. И в этот момент потрясенного бессилия Таура услышала плач, крики, вопли и пронзительные визги из разных уголков деревни. Кто-то отчаянно свистел в свисток. Люди вернулись перекованными, как и предупреждал человек короля Шрюда. Но теперь Таура знала, что это значит. Они действительно возьмут все, что хотят. И некоторых, как Рофф, кроме смерти, ничто не остановит.
Жители деревни убьют отца, внезапно поняла Таура. Ее отец был сильным и упрямым мужчиной, самым сильным, которого она когда-либо знала. Он не остановится, пока не получит то, что ему нужно. И его тоже остановить сможет только смерть.
Папа.
Где он может быть? Как он придет? А вокруг кричали, плакали, стонали. Перекованные возвращались, и это было хуже той ночи, когда пираты жгли, разворовывали, насиловали и убивали деревню. Тот налет был неожиданностью. Но они знали, что люди вернутся. И страхи сменялись надеждами. А теперь, когда жители деревни начали заново строить жизнь, восстанавливать дома, вытаскивать на берег лодки и чинить их, пираты ударили второй раз. Их собственными людьми, как оружием. Ее отцом.
Куда он пойдет?
И она поняла. Он пойдет домой.
Таура побежала по темным улицам. Дважды она уклонялась от перекованных. Она узнавала их даже в тусклом свете, сочащемся из закрытых окон. Они шли окоченевшие и холодные, будто озадаченные возвращением к жизни, которой когда-то жили. Она пробежала мимо Дженда Гринока, стоявшего на коленях на улице и причитающего:
— А малыш? Где же наш малыш?
Таура замедлила шаг и, сама того не желая, посмотрела в его сторону. Его жена, Салал, стояла рядом, с ее одежды еще текла морская вода, а в руках ее не было ребенка, которого она унесла на Красный корабль. Она молча осмотрела обгоревшие обломки своего дома. Потом отрывисто произнесла:
— Я замерзла и проголодалась. А ребенок только и делал, что ревел. Какой в нем толк?
В словах ее не было переживаний, сожаления, гнева. Она просто сказала свою правду. Дженд закачался, согнувшись, а она, обняв себя руками, обошла его и пошла к освещенному домику. Таура поняла, что случится дальше.
Но на пороге возникла женщина с дубинкой и крикнула через плечо:
— Заприте двери. И не открывайте никому, кроме меня.
Женщина не ожидала, что Салал попытается войти. Размахивая дубиной, она шагнула навстречу. Салал не отступила. Вместо этого она яростно, нечеловечески завыла и, подняв руки, побежала к женщине.