Меч генерала Бандулы

Булычев Кир

Игорь думал, вот трепач, все говорит и говорит, будто зубы заговаривает. Как бы он не убил Ко Ко.

– Ко Ко! – позвал он.

Тот не откликнулся.

– Без разговорчиков, дети! – сказал отец Франциск. – Вы еще успеете наговориться за вашу долгую и счастливую жизнь. Причем на всякий случай я прошу учесть, что это я собственноручно отнес вас в это тихое, безопасное местечко и сберег вашу жизнь, которая могла так прискорбно оборваться в руках моего неразумного друга по имени Роджерс. Он такой неуравновешенный человек! Вы просто

не представляете, до чего он неуравновешенный человек.

В проеме двери показалась тонкая фигура Роджерса.

– А, вот и вы! Как только помянешь черта, он уже тут как тут, – весело сказал отец Франциск. – В углу, как я успел заметить, стоит вторая лопата, берите ее и помогите мне копать. А тем временем расскажите, чем окончилось ваше долгое путешествие.

– Все в порядке, – сказал Роджерс, тяжело дыша. – Я бы хотел отдохнуть немного, меня ноги не держат.

– У вас будет еще масса возможностей отдохнуть. И в бирманской тюрьме в Инсейне, и на том свете. А сейчас я бы настойчиво рекомендовал вам все-таки взять лопату и чуть-чуть потрудиться.

– По дороге ездят машины, – сказал Роджерс, беря лопату.

– Нашли чем меня удивить! Копайте. На то и дорога, чтобы по ней ездили машины.

Отец Франциск копал быстро, сильно ударяя лопатой по слежавшейся земле, перемешанной с обломками кирпичей, упавших сверху, с сучьями и гравием. Он отбрасывал землю в сторону, и иногда комья ее больно ударяли Игоря и Бригитту, которые лежали ближе к яме.

– Берите левее, – командовал миссионер. – Если он тут, то должен лежать недалеко. А он где-то здесь. Если бы кто-нибудь побывал в развалинах раньше, то взял бы оба сундука. Не ленитесь. Сундук потащу я сам.

С минуту ничего не было слышно, кроме тяжелого дыхания мистера Роджерса и ударов лопат о камни. Вдруг издалека донесся резкий гудок. Еще один.

– Машина, – сказал Роджерс тихим-тихим, тоненьким голосом.

– Здесь много машин, – ответил Франциск, но тоже выпрямился и опустил лопату.

Гудки раздавались снова и снова.

– Это Миша! – крикнул Игорь, позабыв обо всем. – Это его машина. Это Миша гудит. Он здесь. Ми-и-ша!

– Молчать! – крикнул страшным голосом отец Франциск. – Пристрелю.

Но Игорь уже не слышал его, он кричал: «Ми-ии-ша!» И Бригитта закричала тоже. Она кричала: «Миша!» – тонким, высоким, пронзительным голосом. «Ми-и-и-ша!» – так громко, что, казалось, лопнут перепонки. И Джонни тоже закричал. Непонятно было, кричит ли он или плачет, но он тоже кричал: «Ми-и-и-ша!»

Первым не выдержал мистер Роджерс. Он пнул ногой Игоря, зажал руками уши, выскочил из развалин и исчез. Отец Франциск выругался и бросился к ребятам. Он бил их ногами, ругал, уговаривал, дергал за волосы, старался заткнуть рты, метался, будто сошел с ума, потом тоже бросился к двери, налетел с размаху на косяк, отшатнулся и забухал ботинками по оврагу.

А ребята все кричали и кричали. Они уже не могли остановиться, и, наверно, прошло

несколько минут, прежде чем замолчала Бригитта, потом Джонни с Игорем. И тут они поняли, что остались одни.

– Папа! – всхлипнул Джонни. – Что будет? Что будет?

В овраге стояла тишина. Не доносились гудки, смолкли шаги, и только пчела, заблудившаяся в развалинах, мерно жужжала среди лиан.

– А вдруг это был не Миша, – спросил Игорь, – и они вернутся?

5

КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ

– Надо развязать руки, – сказала Бригитта.

– А как? Они крепко связаны.

– Найти бы какой-нибудь острый камень.

Игорь с трудом перевернулся на живот – никогда он не думал раньше, что так трудно перевернуться со связанными руками, – и постарался подползти к выходу. Он извивался, как змея, но дверь не приближалась. Только камни царапали живот...

– Ко Ко, – позвала Бригитта. – Ко Ко, ты жив?

Игорь замер. Как он мог забыть о товарище?

– Ко Ко, отзовись! – сказал он. И тут ему в самом деле стало страшно, страшнее, чем в лесу, страшнее, чем когда мистер Роджерс направил на него свой пистолет.

Но тут же Ко Ко, будто услышав их, тихо застонал и пробормотал что-то по-бирмански.

– Что он сказал? – спросил Игорь.

– Не знаю, – сказала Бригитта, – я не поняла.

– Он хочет пить, – сказал Джонни.

– Потерпи, сейчас наши придут, – сказал Игорь.

Но наши все не шли и не шли.

Трах! – послышалось от дороги. Трах!

– Стреляют, – сказал Джонни. – Стреляют!

Игорь еще отчаяннее пополз к дверям. Он отталкивался ногами от ускользающего пола, но им не за что было зацепиться. И рукам было очень больно.

– Слушайте! – прошептала Бригитта. – Шаги.

По оврагу кто-то бежал. И не один.

– Если это Роджерс с Франциском, притворимся мертвыми, – сказала Бригитта.

– Они догадаются.

– Игорь! – послышалось снаружи. – Игорь! Бригитта! Где вы?

– Евгений! – закричал Игорь. – Мы здесь! Мы не можем выйти!

– Бегу! – раздалось в ответ, и в тот же момент темная фигура заслонила белый четырехугольник входа.

Евгений остановился на секунду, приглядываясь к полутьме. Но тут же его оттеснили другие люди. Тут были и отец, и товарищ Данчев, и бирманские военные – в развалины набилось сразу человек десять.

– Гады! – сказал по-русски Глущенко, распутывая веревки на руках Игоря.

– Осторожнее с Ко Ко, – сказал Игорь, – он ранен. Его отец Франциск по голове пистолетом стукнул.

– Поднимайте его, – сказал знакомый голос. Ну конечно же, это майор Львин. – Где врач?

– Я здесь, – сказал другой военный. – Лучше я посмотрю его на свету.

– Ты можешь идти? – спросил отец, положив голову Игоря себе на колени, пока Евгений возился с веревкой.

– Конечно, – сказал Игорь. – Они ничего со мной не сделали. Это Миша гудел?