Меч и лебедь
Шрифт:
Кэтрин полюбила эти прогулки, ведь только природа могла своим вечным тихим обликом утишить ее горе. Как бы она хотела забыть о пережитом хоть на миг, отвлечься чем-нибудь, освободиться от скорбных мыслей. Она вспомнила, что королева пыталась ей рассказать о будущем муже — сэре Рэннальфе. И хоть леди Кэтрин ничего уловить не смогла — последние месяцы ей никак не удавалось сосредоточиться, ибо пульсирующая боль утраты мужа и сына так и не рожденной дочери и отца заглушала все, но даже сквозь пелену отупляющей горести у нее создалось впечатление, что это человек,
— Леди Кэтрин, что это вы здесь делаете, вся снегу?
Кэтрин вздрогнула. За своими мыслями она даже не заметила, как к ней приблизилась леди Уорвик.
— Я здесь совсем ненадолго, только подышать воздухом и взглянуть на сад, леди Уорвик, — тихим, будто уставшим голосом ответила Кэтрин.
Гундреда, леди Уорвик, когда на нее устремился взгляд бездонных, покорных горю глаз, почувствовала необыкновенную жалость к этой хрупкой стройной женщине.
— Положение ваше, без сомнения, печально, но не стоит так отчаиваться. Погубить свои чувства и душу — такой же грех, как совершить самоубийство.
Кэтрин только ниже склонила голову и ничего не ответила. Даже в самой бездне отчаяния она ни раз не задумывалась о таком разрешении душевных страданий. Но что-то в голосе придворной дамы выдавало, что она пришла сюда вовсе не для того, чтобы утешить несчастную вдову.
«Королева на сей раз ошиблась, — подумал. леди Уорвик. — Эту женщину не нужно жалеть. Ей просто необходимо пробудить к жизни, и страх — лучшее для этого лекарство». Отзвук этой мысли и услышала Кэтрин в голосе Гундреды.
— Королеве, — мягко начала беседу леди Уорвик, — не следовало говорить вам, как противится сэр Рэннальф вашему с ним браку. Мы это обсуждали, и она заметила, что, коль он высказал свое нежелание перед всем двором, от вас это не укроется. Я считаю, бессмысленно вас расстраивать тем, что вы и сами очень скоро узнаете. Может быть, она и права, ведь она так мудра и уверена, что вас необходимо предупредить. Но я не вижу для этого причин. Охотно он идет на брак или нет, сказала я ей, все же он — человек истинно благородный. Невозможно поверить, что он способен погубить жену, чтобы прибрать к рукам ее владения.
— Он так или иначе будет владеть этими землями, — Кэтрин напряглась. Приступ леденящего душу страха, перед которым отступила даже скорбь, заставил молодую женщину прислушаться к словам Гундреды. — Я всего лишь женщина, а других наследников нет. Все во власти короля.
Королева ничего не говорила Кэтрин о возражениях Рэннальфа. Напротив, она только отмечала его обычно грубый голос и дурные манеры, намекая, что за ними скрываются благородное сердце и добрый нрав. Она поведала Кэтрин все, что знала о бывшей жене лорда Рэннальфа — леди Аделисии, рассказав, каким несносным характером была наделена эта женщина. Сэр Рэннальф из-за этого ожесточился по отношению к женщинам. Он нуждается в ласковом обращении, без конца повторяла Мод. Его необходимо баловать, уступать ему. С ним нужно соглашаться без капризов, нытья и жалоб. Кэтрин слушала тогда королеву вполуха, она не считала себя ни капризной, ни плаксивой, но сейчас
— Кажется, что так, — скороговоркой пояснила Гундреда, — но не следует уподобляться глупой гусыне. Если он умрет раньше вас, что естественно из-за разницы в возрасте, вы сможете снова выйти замуж и сохранить свои владения. Однако, если вы не обвенчаетесь с ним и умрете первой, то ваши земли отойдут к наследникам мужа. Он благородный человек, но не следует испытывать судьбу, дорогая, — быстро закончила она.
— Мне нужно идти, — прошептала Кэтрин, вздрагивая. — Теперь я действительно замерзла.
«Жестоко было так пугать ее», — подумала леди Уорвик, глядя вслед удаляющейся маленькой фигурке. Но она делала это из добрых побуждений и была совершенно уверена, что результат ее усилий не замедлит благоприятно сказаться на состоянии леди Кэтрин. А это может повлечь прямую выгоду для самой леди Уорвик. Вряд ли вассалам покойного графа Соука придется по душе королевский указ о насильной выдаче замуж леди Кэтрин. Если они останутся верны Кэтрин, а на нее нетрудно будет влиять — она являет собой просто-таки идеал кротости, то не плохо заручиться ее доверием сейчас. Леди Кэтрин может оказаться очень полезной!
В огромном зале мужчины, не участвующие в большой королевской охоте, праздно коротали день за шахматами или игрой в кости.
Роберт, граф Лестерский, наклонился вперед и ткнул своего молочного брата обрубком указательного пальца.
— Я слышал, ты оказался не очень пылким женихом, хотя и знаешь о преимуществах этого брака. Это можно понять. Но то, что ты настолько не любопытен, что даже не взглянул на женщину, — это выше моего разумения.
— Я на нее нагляжусь, когда она станет моей женой, — равнодушно ответил лорд Рэннальф.
— Даже такой бесчувственный чурбан, как ты, не посчитает это тяжким бременем. Она просто красавица! Я ходил посмотреть вместо тебя.
— А если бы она была отвратительной? Что за разница, какая она, если владения принадлежат только ей и никто на нее больше не посягает?
— О, она далеко не отвратительна! Как тебе повезло! Прекрасная, молодая, здоровая — и молчалива, будто немая. Какое великолепное сочетание лучших женских черт — тут ты найдешь приятную перемену! И к тому же — богатая наследница Соука. По-моему, фортуна исключительно благоволит к тебе. — Лестер замолчал на мгновение, а продолжал уже посерьезневшим голосом:
— Нам очень везет в последнее время, как мне кажется. Удача, что ты был рядом с Юстасом в Девайзесе. Удача, что благополучно вернулся. Удача, что юный Генрих принял все так близко к сердцу, что возвратился во Францию. Определенно, мы на вершине Олимпа. Возможно, нам уже следует приглядеть мягкое местечко, куда падать, когда богиня удачи решит выбрать себе кого-нибудь другого — Что ты сказал? — Рэннальф задумчиво изучал шахматную доску, не обращая внимания на банальные насмешки по поводу предстоящей женить бы. Когда до него дошел смысл последнего замечания, он даже вздрогнул.