Меч и жеребец
Шрифт:
нигде не было. Наутро Корум спросил ее о том, где же она была в эту ночь;
королева же отвечала ему, что один его сон сменился другим - всю ночь она
была рядом с Принцем.
Проснувшись следующей ночью, Корум увидел, что королева мирно спит рядом
с ним. Некая сила заставила его подняться, облачиться в доспехи и опоясаться
мечом, носившим имя Предатель. Корум вышел из замка, ведя под уздцы Желтого
Жеребца. За стенами крепости
стоял одинокий утес, называвшийся мабденами Замком Оуин, вадаги же называли
замок Эрорн. В этом месте Корум родился и вырос, здесь он был счастлив.
Склонившись к голове Желтого Жеребца, Корум прошептал ему на ухо:
– Конь Легера, ты наделен великими умом и силою. Сможешь ли ты перенести
меня через эту пропасть?
Желтый Жеребец посмотрел на него своими добрыми янтарными глазами,
исполненными не удивления, а печали. Он фыркнул и забил копытом.
– Помоги же мне, Желтый Жеребец, - сказал Корум, - и я отпущу тебя туда,
откуда ты пришел.
Помешкав минуту. Желтый Жеребец подчинился воле своего седока. Он отбежал
в направлении Кэр-Малода, развернулся и пустился галопом, с каждым
мгновением ускоряя свой бег, пока не оказался на краю пропасти, отделявшей
мыс, на котором стоял замок Эрорн, от материка. Внизу бушевало море, рев его
напоминал предсмертные стенания Фой Мьёрр. Желтый Жеребец напрягся и прыгнул.
Сбылась мечта Корума - всадник и конь стояли уже по другую сторону пропасти.
Корум спешился.
Желтый Жеребец испытующе посмотрел на него. Корум сказал коню:
– Ты свободен, иди, но не забывай завета Легера.
Желтый Жеребец кивнул головой, развернулся и, перепрыгнув через пропасть,
скрылся во мраке. Коруму показалось, что в шуме моря он слышит голос,
зовущий его со стен Кэр-Малода. Не Медбх ли звала его?
Принц решил не обращать на голос внимания. Он разглядывал старые,
полуразрушенные стены замка Эрорн, вспоминая о том, как мабдены убили всех
его близких, искалечили его самого, лишив глаза и руки. Зачем же он так
преданно и так долго служил им? Во всем была повинна его любовь к мабденским
женщинам, и от этого Коруму становилось особенно грустно. Он любил и Ралину,
и Медбх, они отвечали ему любовью, и, все же, меж ними существовало
различие, которого Принц не мог объяснить себе.
Из-за стен послышались какие-то звуки. Корум подошел поближе, ожидая
увидеть юношу, звавшегося Дагдагом, некогда виденного им здесь. Что-то
метнулось в темноте;
– Кто здесь? Никто не ответил ему.
Он подошел к самой стене и, положив руку на выглаженный ветром резной
камень, тихо спросил:
– Кто здесь?
Он услышал змеиное шипение. Что-то звякнуло. Что-то хрустнуло. В
разрушенном оконном проеме Корум увидел силуэт человека. Тот повернулся к
Коруму.
Принц увидел свое собственное лицо. Это был оборотень, сотворенный
Калатином.
Карах вышел морем.
Оборотень улыбнулся и вынул из ножен меч.
– Приветствую тебя, брат, - сказал Корум, - я не сомневался в том, что
пророчество сбудется этой ночью. Поэтому я и пришел сюда.
В ответ на слова Корума Карах только улыбнулся. Корум вдруг услышал
сладкие, губительные звуки арфы Дагдага.
– Но что же это за красота, которой я должен бояться?
– спросил Корум. Он
извлек из ножен меч.
– Оборотень, ты не знаешь этого? Улыбка оборотня стала еще шире;
обнажились белые зубы.
– Настало время вернуть мантию, - сказал Корум.
– Мне придется сразиться
с тобой.
И начался бой. Скрещиваясь, мечи высекали яркие искры, озарявшие темень
замка. Как и предполагал Корум, силы их были равными, ни один из них не
превосходил своего соперника ни в чем.
Они сражались на растрескавшихся плитах, порушенных стенах, разбитых
лестницах. Они бились вот уже час, отвечая ударом на удар, уловкой на
уловку. Только теперь Корум понял, каким преимуществом обладал его противник
– он не знал усталости.
Чем слабее становился Корум, тем увереннее наступал на него оборотень. Он
молчал, возможно, он и не умел говорить, но улыбка его становилась все шире
и язвительнее.
Корум отступал, теперь ему приходилось только защищаться. Оборотень
оттеснил его за пределы замка и загнал на самый край утеса. Собрав все силы,
Корум сделал неожиданный выпад и ранил соперника в плечо.
Оборотень словно и не почувствовал этого, он возобновил свои атаки с
удвоенной силой.
Корум неожиданно споткнулся о камень и рухнул навзничь. Меч выпал из его
руки. Он взмолился:
– Это несправедливо!
Вновь заиграла арфа, теперь уже это была песня. В ней пелось:
– Так уж устроен мир. Печален удел героя, долг свой исполнившего...
Желая продлить наслаждение, оборотень медленно занес меч.