Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь
Шрифт:
По опыту пират знал, что при виде жемчуга всякая женщина испытывает какое-то странное очарование. Сколько раз он видел, как глаза женщин загорались вожделенным огнем, стоило им только взглянуть на эти сверкающие всеми цветами радуги шарики, и с той минуты ими владело лишь одно желание – заполучить их любой ценой. Он хорошо помнил, что с помощью жалкой пары таких вот красивых безделушек было сломлено сопротивление защитников Кампече, Тортути, Марии-Галанта и многих других городов и островов. Еще никогда прежде ему не случалось рассыпать перед женщиной целую
Каждый человек судит о жизни по своему личному опыту. Подлец во всем видит одну лишь подлость и думает, будто весь мир населен одними лишь подлецами. Так думал и Лич, когда выложил перед глазами мисс Присциллы свой восхитительный подарок.
Однако то, что он увидел, не оправдало его ожиданий. На какое-то мгновение – в течение которого у него перехватило дух – сияние жемчужин действительно привлекло взгляд девушки, но она тут же перевела его на пирата, и теперь в ее глазах ощущался странный холод – свидетельство того, что она устояла-таки перед чарующим блеском сокровища.
– Думаю, мужу не понравится, если я приму от вас этот подарок.
– К дьяволу твоего мужа! Вот они, жемчужины! Прекрасные жемчужины! Они словно созданы для тебя! Только для тебя, черт возьми! Они такие же ослепительно красивые, как и ты, моя маленькая ненаглядная жемчужинка!
Сделав над собой неимоверное усилие, мисс Присцилла проговорила ледяным, бесстрастным голосом:
– Я передам мужу ваши слова.
– Чего? – пролепетал он и разинул рот.
Силясь скрыть досаду, он громко расхохотался и с нарочитой грубостью сказал:
– Неужели ты ни на минуту не можешь забыть про своего растреклятого муженька?
Девушке потребовалось все ее хладнокровие, чтобы не ответить пирату в том же тоне. Ей вдруг снова сделалось страшно, однако она не потеряла головы. Нужно во что бы то ни стало найти подход к этому злодею, чтобы не дать ему вконец распоясаться. Надо показать, что она нисколько его не боится. По ее телу пробежала дрожь, и, чтобы не выдать своего волнения, она села.
– Вы когда-нибудь были женаты, капитан Лич? – многозначительно спросила она.
Пират воспринял слова девушки как удобную возможность для открытого перехода в наступление.
– Нет. Не всем же так везет, как Чарли Великолепному, ведь он у нас счастливчик… Попади мне в руки такая красавица, как ты, наверно, черт возьми, я вел бы себя так же, как он.
– Я передам мужу ваши слова. Он будет весьма польщен.
Лицо буканьера помрачнело. Его начали раздражать ее бесконечные упоминания о муже.
– А вы с ним два сапога пара, уж вас-то на мякине не проведешь, ни тебя, ни его, – проворчал он.
Капитан принял предложенную ему игру и, изобразив на лице благодушие, попытался скрыть растущий гнев под маской веселости.
– Но ты еще та куколка. Да, черт возьми, не то что другие! Люблю бойких девчонок, особенно тех, что умеют за себя постоять. Меня с души воротит от всех этих недотрог, которые чуть что – сразу в обморок.
Не растерявшись, мисс Присцилла смело ответила:
– Все зависит от того, что именно он думает.
– А ты будто сама не знаешь! – бросил он и, оперевшись локтем на стол, недобро заглянул ей в лицо. – Хочешь – скажу? Ну, хочешь?
– Я не любопытна, капитан Лич.
Но пират знай твердил свое:
– Я думаю только о тебе, о тебе одной. С того самого дня, когда увидал тебя впервые, когда мы захватили «Кентавр».
Его цепкие, пылающие дьявольским огнем глаза заметили, как затрепетала грудь девушки. Наконец-то он лег на верный курс, который приведет его в заветную гавань! Он с удовольствием отметил, что оказался прав, выбрав именно эту тактику. Конечно, ему впервые пришлось иметь дело с такой девушкой, как мисс Присцилла, однако чутье и тут его не подвело.
– Для тебя, моя ненаглядная, я готов на все. Проси все, что хочешь.
– В самом деле?
– Проси! Испытай же меня.
– Отлично, сударь, в таком случае я прошу вас оставить меня в покое и забрать ваши жемчужины.
Лицо капитана мгновенно побагровело. Губы, обрамленные полоской черных усов, искривились в безобразной ухмылке, обнажив острые, точно клыки, зубы.
– Ах, вот, значит, как! И это все, о чем ты меня просишь? Тысяча чертей! Но это единственное, чего я не могу для тебя сделать. Понимаешь? А что до жемчужин, то мне бы очень хотелось их видеть на твоей белоснежной шейке; там они засверкают во всей своей красе, а может, и померкнут… У тебя чертовски белая кожа, ты вся прямо как лилия. И мне не терпится поскорее в этом убедиться!
Гордо вскинув голову и нахмурив брови, девушка строго спросила:
– Откуда вы знаете?
Предвкушая удовольствие от своего ответа, пират усмехнулся и сказал:
– Знаю – потому что видал своими глазами.
Не вставая с колен, он выпрямился и посмотрел девушке в глаза, и она заметила, что лицо его вдруг побледнело как полотно, глаза засверкали как у лихорадочного, а рот осклабился в усмешке, от которой пробирала дрожь.
– Не бойся. Я наблюдал вчера, как ты купалась – там, в лагуне… В жизни не видал ничего красивее! Теперь тебе понятно, моя красавица, что жемчужины я принес для того, чтоб сделать тебя еще краше?
Постепенно на шее и лице девушки выступила краска. Она хотела было встать. Но цепкие руки буканьера сжали ей колени, не дав пошевельнуться.
Только теперь, после того как буканьер имел наглость вцепиться в нее и когда его лицо приблизилось к ее груди, она поняла весь ужас своего положения, так как надеяться ей было не на кого: де Берни, майор и Пьер куда-то ушли и должны были вернуться не раньше чем через час.
Мисс Присцилла попыталась одолеть сковавший ее ужас и овладеть собой, чтобы дать пирату должный отпор. Сделав над собой усилие, она заговорила решительно и строго: